Английские корни немецкого фашизма. От британской к австро-баварской "расе господ" - [14]
Именно подобные случаи имел в виду Ханс Гримм («немецкий Киплинг»),[119] требовавший захвата колониальных пространств для лишенных пространства немцев, когда вновь и вновь ссылался на пример Британской империи: там «браков между белыми англичанками и даже очень хорошими мужчинами другого цвета кожи до сих пор никогда не наблюдалось».[120]«Мы не хотим смешения, и это совпадает… с убеждением… всех британских колониальных политиков, [с] мнением большей части британского народа». Об этом напоминали и национал-социалистские «колониальные пионеры».[121] Ведь во времена расцвета британского империализма расовая дистанция, которую соблюдали британцы по отношению к своим «цветным» подданным, считалась «источником имперского могущества». Предполагалось, что такая дистанция поможет избежать возникновения «расового смешения», существовавшего в «вечно мятежной латинской Америке». Поэтому уже в 1869 г. для каждого «англичанина, способствовавшего появлению на свет… смешанной расы» требовали сурового наказания, о чем и сообщалось в «Anthropological Review».
Разумеется, в Третьем рейхе — как оплоте господства белой расы — с восторгом встречали успехи британской колониальной политики, изображая их как блистательные примеры для подражания: «В частности, использовались все средства для предотвращения роста смешанного населения…» Когда «англичанин… простой солдат проявляет в этих делах очень большую сдержанность — это для него жертва, которую он сознательно приносит своему положению и расовым инстинктам».[122] (Лозунг разрыва дружеских связей с «расово чуждыми лицами» как «жертвы во имя расы» использовался и при насаждении антисемитской доктрины в ранний период Гитлерюгенда.) Таким образом, национал-социалисты оценили, что «[уже] из английского образа мышления… вытекает понятие «раса», в то время как мы, немцы, [еще]… пишем «народ»». В 1909 г. британские учителя истории получили четкую инструкцию обучать воспитанников в соответствии с этосом своей расы. В 1913 г. свойственное англичанам чувство «скажем… легкого отвращения», возникающее при виде кожи другого цвета, посчитали слишком глубоким, чтобы его можно было искоренить. И даже в 1986 г. редактор «Imperialism and Popular Culture[123] отметил, что «согласно достоверным источникам, население Британии в целом придерживалось и придерживается до сих пор — расистских убеждений».[124]«В Англии расизм вездесущ». Так гласит набранный крупным шрифтом заголовок в «Stuttgarter Nachrichten» даже в 1994 году.[125]
А то, что англичане — «германская нация в чистейшем виде», утверждал еще «расовый» (volkische) пророк немецкой веры,[126] Пауль де Лагард,[127] живший во времена Вильгельма.[128] Этот «комплимент» не остался без ответа с британской стороны: в 1901 г. некто Н. Ч. Макнамара (в книге «Характер британского народа») охарактеризовал Вильгельма II как «истинного германца [genuine Teuton]».[129] А самый популярный представитель «расоведения» межвоенного периода, Ханс Ф. К. Гюнтер, в своем «расистском учебнике для высших слоев мещанства» (1927) подсчитал, что доля нордической крови у населения Британских островов выше, чем в самых северных районах Германии. Он превозносил англосаксов как истинно тевтонских завоевателей, которые «благодаря своему похвальному эгоизму» избежали смешения с покоренными народами». Поэтому они и стали властителями мира, — утверждал Гримм.[130]
Сам Адольф Гитлер «как германец… предпочитал видеть Индию скорее под английским, чем под чьим-либо другим владычеством». Ведь «lesser breeds» (по сути непереводимое английское понятие, нечто вроде: «низкое [цветное] отродье»), по представлениям Гитлера, дали расово чистой Британской Северной Америке превосходство над смешанной в расовом отношении Латинской Америкой. («Расово чистый германец американского континента» останется хозяином континента до тех пор, пока не «падет жертвой кровосмешения», — заявлял Гитлер в 1924 г. в «Mein Kampf»,[131] по сути давая не более чем собственный вариант английской[132] колониальной максимы[133]).
В британских доминионах, получивших самоуправление, — таких как Австралия или Британская Колумбия (Канада), цветные представители населения были лишены права голоса. Именно в Британской Северной Америке — в Ванкувере, в 1892 г. — впервые отмечено использование расовой ненависти как мотива для разработки законов, оскорбляющих и унижающих «небелых», и более того — можно проследить, как здесь начал зарождаться лексикон расовой ненависти, предвосхитивший словарь антисемитского «Der Sturmer» Юлиуса Штрайхера: «небелый» (понятия «неариец» еще не было) — «оскорбительное ругательство, означающее в лучшем случае «грязный переносчик заразы»».[134] Сам Гитлер с сожалением отмечал, что образ Шейлока — «безжалостного еврея» — создан англичанином Шекспиром, а из-под пера немца Лессинга вышел совсем иной образ — Натана Мудрого, гуманного и мудрого еврея:[135] английский классик изобразил еврея в антисемитском духе, а немецкий — в противоположном, филосемитском. Юлиус Штрайхер, «специалист» по юдофобии у национал-социалистов, уже в 1931 г. предрекал «тайное соглашение между Гитлером и Великобританией, которое смягчит финансовое бремя Германии… как [только] Гитлер станет канцлером».
