Английская Утопия - [48]
Первое — академический труд, когда-то без серьезных оснований приписанный епископу Беркли, — написано в 1738 году. Его содержание было
«взято из исповедей и показаний на допросе перед отцами инквизиции в Болонье, в Италии. Оно повествует об открытии неизвестной страны среди обширных пустынь Африки, столь же древней, населенной и цивилизованной, как и Китай».
Возможно, что эта книга отражает ранние сведения о развитой туземной цивилизации, существовавшей в области Верхнего Нигера, и, поскольку элемент описания путешествия в книге преобладает, ее можно считать написанной в традиции «Робинзона Крузо». Из содержания книги видно, что автор ее изучал ранних утопических писателей, особенно Мора и Кампанеллу, однако сам не привнес чего-либо заслуживающего упоминания.
Мезорариане, как называет себя тот народ, были изгнаны из Египта вторгшимися туда варварами. Они пересекли Сахару и поселились в неизвестной области с исключительно плодородной от природы почвой. Эта подробность особенно подчеркивается, причем утверждается, что именно она и составляет базис для социального строя, в котором элементы первобытного и современного коммунизма причудливо сочетаются: с одной стороны, это общество простое, племенного типа, а с другой — дается понять, что благодаря большим естественным ресурсам его коммунизм основан скорее на изобилии, чем на недостатке. Это наиболее своеобразная черта утопии, хотя она и ведет неизбежно к некоторым противоречиям. Берингтон защищает свою систему в стиле, напоминающем Мора:
«Так как каждый из них больше трудится для общего блага, чем для себя самого, может быть, кто-нибудь выскажет опасение, что это может препятствовать производству, поскольку нет стимула личной заинтересованности в накоплении богатства и увеличении достояния своих семей, существующего у других народов. Я сам опасался этого, когда знакомился с их управлением, но оказалось совершенно наоборот — вероятно, во всей вселенной нет более прилежной породы людей».
Пожалуй, единственной чертой, так сказать, специфически присущей XVIII веку, является характер религии этого народа. Они, по-видимому, деисты, веротерпимы, благожелательны и по преимуществу рационалисты.
«Все, что бы они ни делали, представляется для нас парадоксом, потому что они самый свободный и в то же время самый строгий народ в мире; весь народ… более напоминает универсальный духовный колледж или братство [не следует забывать, что рассказчик — итальянский католик], чем что-либо иное».
Эта терпимость приводит к инциденту, не лишенному мрачного юмора, во время допроса синьора Гауденцио в инквизиции. Он рассказывает, что мезорариане
«говорили мне, что когда я познакомлюсь с ними поближе, я не буду считать, что они настолько бесчеловечны, что приговаривают людей к смерти из-за того, что те расходились с ними во мнениях».
Инквизитор с кислым видом спрашивает:
«Я думаю, что вы не считаете незаконным преследовать и даже казнить упрямых еретиков, которые могли бы уничтожить религию наших предков и обречь других на те же вечные муки в аду, на которые обречены они сами».
Гауденцио, естественно, спешит отречься от возможности придерживаться столь опасного мнения.
«Приключения Питера Уилкинса», который открывает страну летучих индейцев в южных морях, обладают тем же фантастическим колоритом, что и «Путешествия Гул ливера» (хотя эта фантастика находится на значительно более низком уровне), но по своему общему характеру эта книга гораздо ближе к «Робинзону Крузо». Этот гибридный характер и сухое, механическое развитие фабулы ставят книгу Палтока много ниже ее прототипов. Питер Уилкинс, как и Робинзон Крузо, — типичный буржуазный герой, но только более позднего периода. В этой книге, написанной в 1751 году, как раз в то время, когда промышленная революция только начиналась, гораздо больше места отводится подробностям техники производства, чем в любом из предшествующих утопических романов.
После ряда приключений в духе Крузо, включая побег из Африки и пребывание в одиночестве на пустынном острове, Питер Уилкинс натыкается на летучих индейцев. У них культура каменного века, они не знают ни письменности, ни металлов, ни счета времени, и в полном противоречии с этим у них оказываются вполне развитое феодальное общество и грандиозная архитектура. Уилкинс сразу поражает их своей «недосягаемой ученостью» — умом. Причиной тому не его личные качества — в сущности, он на редкость глупый молодой человек, основной талант которого заключается главным образом в способности в рекордный срок наплодить огромное количество детей. Его превосходство — это превосходство буржуа в феодальном обществе, которое вполне компенсирует его неумение летать.
При первой встрече Питер Уилкинс обнаруживает свое знакомство с порохом и огнестрельным оружием. В дальнейшем будет видно, что ему были неведомы сомнения, терзавшие Свифта, и что он, в сущности, такой же тупица, как американский политический деятель, размахивающий атомной бомбой. Этим и другими подобными демонстрациями Питер Уилкинс быстро добивается полного подчинения населения и пользуется им, чтобы совершить полную буржуазную революцию изнутри. Он вводит письменность, создает и развивает металлургическое производство, все области техники. Рабство и феодальная зависимость упраздняются и заменяются системой «свободной» работы за плату, при которой прежние феодальные гранды используют своих бывших рабов в качестве производителей товаров. Обещана эра всеобщего довольства и изобилия.
В новой книге автор Н. Мальцев, исследуя своими оригинальными духовно-логическими методами сотворение и эволюцию жизни и человека, приходит к выводу, что мировое зло является неизбежным и неустранимым спутником земного человечества и движущей силой исторического процесса. Кто стоит за этой разрушающей силой? Чего желают и к чему стремятся силы мирового зла? Автор убедительно доказывает, что мировое зло стремится произвести отбор и расчеловечить как можно больше людей, чтобы с их помощью разрушить старый мир, создав единую глобальную империю неограниченной свободы, ведущей к дегенерации и гибели всего человечества.
В атмосфере полемики Боб Блэк ощущает себя как рыба в воде. Его хлебом не корми, но подай на съедение очередного оппонента. Самые вроде бы обычные отзывы на книги или статьи оборачиваются многостраничными эссе, после которых от рецензируемых авторов не остаётся камня на камне. Блэк обожает публичную дискуссию, особенно на темы, в которых он дока. Перед вами один из таких примеров, где Боб Блэк, юрист-анархист, по полочкам разбирает проблему преступности в сегодняшнем и завтрашнем обществе.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.