Английская роза - [53]

— Конечно, хочу… Я буду… прилежной ученицей, — пообещала Полина. — Я не могу представить себе ничего лучше, чем… учиться у тебя… любви.

Уткнувшись лицом ему в плечо, она смущенно прошептала:

— Боюсь, что я… очень невежественна… Только я знаю, что мое чувство к тебе — это та любовь, которая… сделает нас счастливыми.

— Наши уроки, радость моя, будут не только дарить нам счастье, но и займут нас до конца жизни. Нам так много надо узнать друг о друге, столько сделать и увидеть вместе! И как я нужен тебе — так же и ты нужна мне.

— Ты в этом… уверен?

— Абсолютно уверен. Ты уже очень помогла мне, — ответил лорд Чарнок. — Понимаешь ли ты, моя милая женушка, что те сведения, которые ты мне сообщила, подслушав разговор графа Нессельроде и барона де Бруннова, были именно тем, из-за чего я приехал в Россию? Если бы не ты, то мне пришлось бы признать, что я ничего не смог добиться!

Полина даже ахнула от радости.

— Это… правда? Неужели я… действительно тебе помогла?!

— Очень помогла! И даже если бы я не влюбился и не женился на тебе, я все равно считал бы себя обязанным увезти тебя из России — иначе князь Алексис мог бы со временем догадаться, как тебе удалось от него спрятаться в ту ночь, — и тогда тебя заподозрили бы в шпионаже!

— Но ты на мне женился! — со счастливой улыбкой сказала Полина.

— Да, дорогая. И обещаю, что никогда не дам тебе повода пожалеть об этом.

— Как будто я могла бы об этом жалеть! — воскликнула она. — Я каждый день буду благодарить бога — как благодарила его сегодня в церкви — за то, что ты полюбил меня и сделал своей женой.

— Я люблю тебя всем сердцем и всей душой, если она у меня есть, — сказал лорд Чарнок. — И телом тоже.

С этими словами он нежно взял ее за подбородок и поднял ее лицо вверх.

А в следующую секунду он уже снова целовал ее — еще более страстно и настойчиво, чем раньше. Прижимаясь к нему, Полина услышала мощный стук его сердца и с радостью осознала, что желанна ему.

Гораздо позднее, когда «Дельфин» уже покинул пределы России и капитан начал искать место, где можно было бы встать на якорь на ночное время, спящая рядом с лордом Чарноком Полина подняла голову. Лежа в огромной кровати с задернутым пологом, застеленной Хиббертом простынями с монограммой лорда Чарнока, которые камердинер всегда брал во все поездки, она вдруг вообразила, будто они вдвоем оказались на маленьком волшебном суденышке. Это был корабль на корабле, в котором, как она когда-то мечтала, они могли уплыть в волшебные дали — и никогда не возвращаться.

— Ты… меня по-прежнему любишь? — шепотом спросила она и почувствовала, что лорд Чарнок притянул ее ближе к себе.

— Этот вопрос я должен был бы задать тебе, дорогая моя, — сказал он тихо. — Я тебя не испугал?

— Ты никогда не смог бы меня испугать, — ответила Полина. — Когда я с тобой, я ничего не боюсь. И я знаю… что со мной не может случиться… ничего плохого.

Он поцеловал ее в лоб, и она прошептала:

— Когда ты любил меня… это было так чудесно! Немного похоже на то, что я чувствовала, когда смотрела, как танцуют цыгане и слушала их песни… но только то, что происходило между нами, было еще более восхитительно.

— Сокровище мое, мне хотелось, чтобы ты почувствовала такое.

— А тебе… было… хорошо со мной?

Лорд Чарнок услышал тревогу в ее голосе и понял, что ответ на этот вопрос был для нее очень важен.

— Как и тебе, — признался он, и его голос чуть дрогнул. — Я не представлял себе, что любовь может быть столь дивной, столь прекрасной. Это ты подарила мне новое чувство, Полина! Ты внесла в мою жизнь красоту, подобной которой я еще никогда в жизни не знал.

Она тихо вскрикнула и притянула его голову к себе, чтобы прижаться к его губам.

— Ты… можешь поклясться, что это… правда?

— Клянусь! И хотел бы доказывать тебе это снова и снова, моя прекрасная женушка.

— Я… обожаю тебя… Я тебя боготворю! — тихо проговорила Полина.

И, словно не находя слов, чтобы ответить на это, лорд Чарнок начал снова жарко целовать ее — и в ее душе снова зазвучала свободная, страстная песня цыганских скрипок.

Звезды упали с неба, чтобы скрепить их союз, — и страх навсегда покинул ее душу, осталась только любовь.