Англия, Англия - [24]
– Но, сэр Джек... он же, вероятно... там полно жителей?
– Нет, Марк, там полно не-жителей. Там полно благодарных будущих служащих. Но спасибо, что согласились подвергнуть испытанию свое любопытство. Марко Поло, как я уже сказал. На коня. Отчитаетесь через две недели. Насколько я понимаю, остров знаменит дешевизной своих пансионов.
– Ну и что вы думаете? – спросил Пол.
Они сидели в каком-то ресторанчике в полумиле от «Питмен-хауса». Перед Мартой стоял стакан с минеральной водой, перед Полом – бокал противоестественно желтого белого вина. За его спиной, на оклеенной дубовым шпоном стене, висела гравюра с двумя собачками, ведущими себя совершенно по-людски; вокруг тявкали и повизгивали мужчины в темных костюмах.
Что она думает? Прежде всего она думает: как странно, что именно он пригласил ее пропустить по рюмочке. Марта давно уже обрела дар предвидения всяческих поползновений в офисах, где преобладали лица мужского пола. Поползновений и антипоползновений. В минуты профинструктажа пальцы-сардельки сэра Джека многозначительно вдавливались в ее плечо, но это прикосновение она интерпретировала скорее как начальственную требовательность, чем как вожделение – хотя вожделение не исключалось. Юный Марк, Менеджер Проекта, так и норовил ослепить ее своими ясными голубыми глазами, но в этих взглядах читалась зацикленность на себе; дальше начальной фазы флирта мальчик не суется. Доктор Макс – ну-у, конечно, они уже не раз ломали напополам сэндвичи на галерее у искусственного болота, но доктор Макс питал очаровательную и нескрываемую страсть к доктору Максу, да к тому же Марта почти наверняка была для него существом иного биологического вида. И потому она ждала, что к ней подойдет Джефф, консервативный, положительный, женатый Джефф с детскими креслицами в джипе; он должен был оказаться первым, кто лукаво прошепчет: «А не пропустить ли нам по рюмочке после работы?» В «Питмен-хаусе» – этом зоопарке самомнений – она совершенно проглядела Пола или приняла его за тихое, порой испуганно трепещущее соломенное чучело. Пол, согнувший спину над лэптопом, безъязыкий писец, Мыслелов, подхватывающий никелированные банальности сэра Джека и складирующий их для потомков или, на худой конец, для какого-нибудь будущего Питменовского мемориального фонда.
– Что я думаю? – А еще она думала, что ее хотят подставить: Пол, этот офисный лакей, прощупывает ее по заданию сэра Джека или кого-то другого. – Ой, это не имеет значения. Я всего лишь Штатный Циник. Мое дело – реагировать на чужие мысли. Вот и все. Ну а вы-то что думаете?
– Я всего лишь Мыслелов. Я ловлю мысли. Своих у меня нет.
– Не верю.
– Что вы думаете о сэре Джеке?
– А вы что думаете о сэре Джеке?
Е2 – е4, е2 – е4, белые начинают, черные повторяют каждый их ход, если только белые не изменят тактику. Пол выдал нечто неожиданное.
– Мне кажется, он хороший семьянин.
– Странно, эта фраза всегда казалась мне оксюмороном.
– В душе он хороший семьянин, – повторил Пол. – Знаете, у него где-то на окраине живет старушка тетка. Навещает ее регулярно, как часы.
– Гордый отец, верный муж?
Пол мрачно зыркнул на нее: очевидно, подумал, что из вредности она даже вне офиса продолжает функционировать в профессиональном режиме.
– А почему нет?
– А почему да?
– А почему нет?
– А почему да?
Временный пат; Марта решила переждать. Мыслелов был на дюйм-два ниже ее (пять футов девять дюймов) и на несколько лет моложе; бледное круглое лицо, серьезные голубовато-серые глаза за стеклами очков, которые не делали его похожим ни на ученого, ни на зануду ботаника – разве что на человека с плохим зрением. Униформа служащего сидела на нем несколько мешковато, точно досталась с чужого плеча; в данный момент он так и сяк двигал свой бокал по бумажной подставке с изображением героев Диккенса. Периферическая проницательность доложила ей, что, стоило ей отвернуться, он начинал пристально рассматривать ее. Робость или расчетливость? Уж не напоказ ли он это проделывает, а? Марта мысленно вздохнула: в наши дни даже самые простые вещи редко бывают просты.
Как бы то ни было, она пережидала. Молчать Марта умела виртуозно. Давным-давно она поняла – точнее, впитала из окружающей среды путем социального осмоса, – что женщина призвана разговорить мужчину, победить его скованность; тогда он развлечет тебя, расскажет, как устроен свет, впустит в свой внутренний мир и в итоге женится на тебе. К тридцати годам Марта осознала, что этот совет никуда не годится. В большинстве случаев последовать ему означало допустить, чтобы собеседник долго нудел тебе в ухо; а предполагать, будто мужчины могут кого-то впустить в свой внутренний мир, – вообще верх наивности. У многих внутреннего мира и в заводе нет – один внешний.
И потому вместо того, чтобы заранее одобрять мужские высказывания, она воздерживалась, смакуя могущество молчания. Некоторых мужчин это нервировало. Они заявляли, что такое молчание по сути своей враждебно. Говорили, что у нее «синдром пассивной агрессивности». Спрашивали, не феминистка ли она, используя это слово не как нейтральный термин – и тем более не как комплимент. «Но я ничего не говорила», – возражала она. «И все равно я твое неодобрение просто чую», – высказался один. Другой, как-то раз по пьяному делу после ужина, обернулся к ней, зажав в зубах сигару и гневно сверкая глазами, и сказал: «По-твоему, все мужчины делятся на два вида: те, кто уже сморозил какую-нибудь глупость, и те, кто сморозит глупость с минуты на минуту. Знаешь что, милая, катись-ка ты подальше».
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
«Не просто роман о музыке, но музыкальный роман. История изложена в трех частях, сливающихся, как трезвучие» (The Times).Впервые на русском – новейшее сочинение прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автора таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «Любовь и так далее», «Предчувствие конца» и многих других. На этот раз «однозначно самый изящный стилист и самый непредсказуемый мастер всех мыслимых литературных форм» обращается к жизни Дмитрия Шостаковича, причем в юбилейный год: в сентябре 2016-го весь мир будет отмечать 110 лет со дня рождения великого русского композитора.
Впервые на русском – новейший (опубликован в Британии в феврале 2018 года) роман прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, командора Французско го ордена искусств и литературы, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии. «Одна история» – это «проницательный, ювелирными касаниями исполненный анализ того, что происходит в голове и в душе у влюбленного человека» (The Times); это «более глубокое и эффективное исследование темы, уже затронутой Барнсом в „Предчувствии конца“ – романе, за который он наконец получил Букеровскую премию» (The Observer). «У большинства из нас есть наготове только одна история, – пишет Барнс. – Событий происходит бесчисленное множество, о них можно сложить сколько угодно историй.
Впервые на русском — новейший роман, пожалуй, самого яркого и оригинального прозаика современной Британии. Роман, получивший в 2011 году Букеровскую премию — одну из наиболее престижных литературных наград в мире.В класс элитной школы, где учатся Тони Уэбстер и его друзья Колин и Алекс, приходит новенький — Адриан Финн. Неразлучная троица быстро становится четверкой, но Адриан держится наособицу: «Мы вечно прикалывались и очень редко говорили всерьез. А наш новый одноклассник вечно говорил всерьез и очень редко прикалывался».
Казалось бы, что может быть банальнее любовного треугольника? Неужели можно придумать новые ходы, чтобы рассказать об этом? Да, можно, если за дело берется Джулиан Барнс.Оливер, Стюарт и Джил рассказывают произошедшую с ними историю так, как каждый из них ее видел. И у читателя создается стойкое ощущение, что эту историю рассказывают лично ему и он столь давно и близко знаком с персонажами, что они готовы раскрыть перед ним душу и быть предельно откровенными.Каждый из троих уверен, что знает, как все было.
Впервые на русском – новейший роман современного английского классика, «самого изящного стилиста и самого непредсказуемого мастера всех мыслимых литературных форм» (The Scotsman). «„Элизабет Финч“ – куда больше, чем просто роман, – пишет Catholic Herald. – Это еще и философский трактат обо всем на свете».Итак, познакомьтесь с Элизабет Финч. Прослушайте ее курс «Культура и цивилизация». Она изменит ваш взгляд на мир. Для своих студентов-вечерников она служит источником вдохновения, нарушителем спокойствия, «советодательной молнией».
Луиза наконец-то обрела счастье: она добилась успеха в работе в маленьком кафе и живет с любимым человеком на острове, в двух шагах от моря. Йоахим, ее возлюбленный, — писатель. После встречи с прекрасной Луизой его жизнь наладилась. Но все разрушил один странный случай… Красивый состоятельный мужчина, владелец многомилионной компании Эдмунд, однажды пришел в кафе и назвал Луизу Еленой. Он утверждает, что эта женщина — его жена и мать его детей, исчезнувшая три года назад!..
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.