Ангелы террора - [76]

— Нет, не касаюсь, — машинально ответил я. — Стойте спокойно.

Я лечил врача и думал, как у меня вдруг все разладилось: Татьяна Кирилловна бросила меня ради человека более чем вдвое старше ее, к тому же мне прострелили голову и ключицу…

— Вы знаете, Иван Андреевич, — назвал меня доктор моим новым вымышленным именем, — у меня, кажется, начинается обострение…

— Стойте, доктор, спокойно, если хотите выздороветь. Ничего у вас не начинается, это такой эффект от лечения… Хотя, действительно, хватит с вас, мне нужно отдохнуть и подумать.

Доктор не стал ждать повторного приглашения и резво выскочил из комнаты, а я продолжил подводить счет потерям. Их было много, и ни одного приобретения. Даже Москву 1900 года не удалось толком посмотреть. Однако, долго скорбеть мне не дали, принесла еду Анна Ивановна. Она улыбнулась и сказала:

— Вот, я вас сейчас покормлю, как маленького, с ложечки…

— Не нужно меня кормить, у меня у самого руки есть, — не очень любезно отказался я. — Это правда что Илья Ильич женится на Татьяне?

Анна Ивановна от неожиданности вопроса чуть не уронила поднос с едой, но как-то справилась и поставила его на стол с повышенной осторожностью. Я понял, что это волнует ее не меньше, чем меня. Не знаю, какие отношения были у нее с Поспеловым, мне казалось, что без интима, но то, что он ей не мог не нравиться, я не сомневался. Сердцу, как известно, не прикажешь, а мужчина он красивый и умный…

— Не мое дело в господские дела мешаться, — после долгого молчания сказала она, явственно проглотив застрявший в горле ком. — Татьяна Кирилловна сказали, что вы с ней не венчаны, да и вам уже думали батюшку звать соборовать, доктор сказали, что, того и гляди, преставитесь… Так кушать-то будете? Как доктор велел, бульон и сухарики…

— А ничего существеннее не найдется? Мне бы мяса кусок? Да и от рюмки коньяка я бы не отказался, у вас, помнится, Шустовский был… А может, и вы со мной за компанию, за здоровье молодых?

— Ладно, — бледно улыбнулась она, — только я себе лучше наливочки принесу…

Глава 12

Доктора мой экстрасенсорный сеанс избавил от геморроя, а мне прибавил навязчивого поклонника. Дела мои шли на поправку, и в докучливой врачебной опеке я не нуждался. Врач, как мне казалось, совсем забросил свою практику и торчал у меня с утра до вечера, пытаясь вытянуть сведения, которыми я не располагал. Я неоднократно говорил ему, что мучить меня вопросами бесполезно, я сам не знаю, как у меня получается лечебный эффект.

— Если бы я знал, как это получается, — в конце концов грубо сказал я, — то получил бы Нобелевскую премию.

В 1900 году премию еще не присуждали, но о завещании Альфреда Нобеля было известно, и что это за премия, публика уже знала.

— Но, батенька, попытайтесь понять, это так важно для человечества! — не принимая никаких аргументов, нудил доктор.

Татьяна Кирилловна, как только я начал ходить, срочно, не пожелав встретиться и объясниться со мной, переехала жить к своей московской тетке; Илья Ильич держался со мной скованно и никак не объяснялся. Впрочем, я на выяснении отношений не настаивал, мне и так все было ясно, поэтому чего-то требовать и негодовать не имело никакого смысла. Тем более, что о моей женитьбе на херсонской девице не могло быть и речи. Я по-прежнему не считал себя свободным от брачных уз с матерью своего ребенка, какие бы временные промежутки нас не разделяли. Аля была для меня самым близким и родным человеком.

Илья Ильич теперь постоянно где-то отсутствовал. Домоправительнице он объяснил, что у него важные дела. Однако, мы с ней вполне представляли, чем он теперь занят — пасет свою юную невесту «от сглаза и порчи». Я был уверен, что никакой мифической тетки не существует, а есть съемная квартира, где наши голубки воркуют без помех.

Съехать от Поспелова я не мог, во-первых, был еще слаб, во-вторых, оставалась опасность, что, пока я не поправился, со мной сведут счеты оставшиеся в живых соучастники Поэта, в-третьих, меня разыскивала полиция. Оставалось сидеть у себя на антресолях и общаться с занудой доктором.

Иногда ко мне заходили Гутмахер с Ольгой. Аарон Моисеевич, как ни странно, ни капельки не скучал без потерянных благ цивилизации. Он с наслаждением играл со своей пассией в «мужья-жены» и с удовольствием рассказывал о своих детективных приключениях. Они с Ольгой шлялись по дорогим ресторанам, посещали театры, кутили в «Яре», благо моих денег на это вполне хватало.

Илья Ильич сумел-таки экспроприировать состояние нашего киллера, нажитое, как говорится, нечестным путем, и поделил его, как и было оговорено, на четыре равные части. Вот эту мою четверть профессор Гутмахер со студенткой Дубовой и прокучивали в злачных местах.

Самым непонятным было то, что никто не хотел рассказать, что случилось со мной после перестрелки во флигеле; как и кому удалось меня оттуда вытащить; как там оказались Ольга с Гутмахером; что сталось с моими противниками; и главное, почему меня ищет полиция. Как только я заговаривал на эту тему, у всех тут же находились отговорки, и ни на один вопрос мне не отвечали.

В конце концов, мне все это так надоело, что я решил сбежать из под плотной опеки моих доброхотов и решить вопрос с посещением Антона Павловича. Тем более, что я уже пребывал в нормальной физической норме и жаждал действий. Последней каплей или толчком для принятия окончательного решения послужила заметка в газете «Московские летописи». Там на последней странице уведомлялось, что известный беллетрист А. Чехов проездом в Швейцарию посетил «Художественный Общедоступный» театр и был тепло встречен московской публикой.