Ангелы полуночи - [126]

– Вы владелица галереи? – Эшли изменила голос, чтобы не вызвать у Дианы подозрений.

Диана кивнула:

– Только что вернулась с обеда… И боюсь, меня уже ждут дела. Приятно было побеседовать с вами, миссис…

– Эллис, – быстро подсказала Эшли. – Пенелопа Эллис.

– Миссис Эллис. – Диана отперла дверь, собираясь войти в галерею. – Приходите еще.

– Непременно, – ответила Эшли. – Обязательно как-нибудь загляну.

«Надо же, мои картины подскочили в цене», – удивлялась она, шагая в направлении Пятой авеню. Припомнились слова Коллина о том, что покупать картины художника на заре его карьеры – весьма выгодное капиталовложение: всегда есть шанс, что позднее их стоимость удвоится или даже утроится. К счастью для художников – и для Эшли в частности, – таких взглядов придерживались большинство коллекционеров.

Ее внимание привлекла витрина ювелирного магазина и выставленное в ней великолепное кольцо с бриллиантами и сапфирами. «Чудесная вещь! Господи, сколько времени я уже не любовалась ни картинами, ни драгоценностями? Точно не припомнить, но давно, очень давно».

– У тебя отличный вкус, – прозвучал за спиной Эшли знакомый голос, на этот раз мужской. Коллин! Он стоял позади – на красивом лице улыбка, волосы разметал ветер. – Великолепное кольцо. Хочешь, я продемонстрирую тебе свои способности?

– Нет! – тут же ответила Эшли, понизив голос. – Нет, нет, ни в коем случае!

– Но ведь оно тебе нравится, правда?

– Нравится. – Она снова взглянула на кольцо. – Мне хотелось бы иметь такое… если я когда-нибудь снова соберусь выйти замуж.

Коллин нахмурился.

– Прежде чем ты сможешь снова выйти замуж, Эшли, тебе нужно изгнать из своей души призрак первого мужа.

Засунув руки в карманы пальто, он резко повернулся и зашагал прочь.

«Какая муха его укусила?» – недоумевала Эшли, глядя ему вслед.

– Кажется, я разыскала кое-что стоящее. – Протиснувшись в библиотеку с большой картонной коробкой в руках, Эшли водрузила ее на стол Коллина. – И подумать только! Это все время лежало у нас прямо под носом.

Коллин поднял взгляд от желтого делового блокнота, в котором делал какие-то заметки.

– Что именно лежало у нас прямо под носом? – с любопытством спросил он.

– А вот что. – Эшли вытащила из коробки объемистый конверт. – Если я права, то здесь самые неопровержимые доказательства виновности Бредли Холлистера и преступной деятельности его синдиката.

Коллин взял у нее конверт, вытряхнул из него все на стол и принялся внимательно изучать. Потом удивленно посмотрел на Эшли.

– Где ты нашла?

– Раньше этот конверт лежал в нашем сейфе в Сан-Франциско, среди личных бумаг Брендона. Уезжая оттуда в прошлом году и не желая оставлять ничего важного без присмотра, я положила в коробку все, что было в сейфе, и почтой отправила сюда.

– Выходит, эти бумаги все время были тут, у тебя?

Эшли кивнула.

– И ты ни словом не обмолвилась? Почему?

Она пожала плечами:

– Потому что мне даже в голову не приходило, что именно может здесь находиться. До тех пор, пока однажды я не спросила себя: а не был ли вызван конфликт Брендона с семьей тем, что он знал о преступных махинациях его отца? А сегодня утром вдруг мелькнула мысль, что, наверное, стоит все же просмотреть эти бумаги. И как видишь, интуиция меня не подвела.

Лицо Коллина посерьезнело.

– Эшли, здесь достаточно доказательств, чтобы разделаться с Холлистером. Имена, даты, адреса… Боже, я о таком даже не мечтал! – Он снова ошарашенно посмотрел на нее. – Этот человек, кроме всего прочего, еще и убийца! Чертовски хладнокровный убийца!

– Ужас! – Эшли вздрогнула. – Даже зная о нем так много, я все равно не могу до конца поверить.

– Здесь без всяких обиняков написано, что по его приказу были убиты сенатор США, профсоюзный лидер и один из соперников президента на выборах. Ты понимаешь, что это значит?

– Это значит, что Брендона можно считать соучастником, – нахмурившись, ответила Эшли.

– Не так-то просто сыну пойти против собственного отца, не важно, насколько последний виновен. – Чувствуя боль Эшли, Коллин попытался смягчить удар. – Поверь, я знаю, что говорю.

– Разве ты молчал бы, если бы твой отец творил такое? – с вызовом спросила она.

Их взгляды встретились.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – спустя некоторое время признался Коллин. – Мой отец тоже был не святой, поверь. Грубый, деспотичный, неуступчивый… И превыше всего ставил свои собственные амбиции. Уверен, что многие люди воспринимали его как первостатейного мерзавца. Он сгубил мои мечты, силой пытался вылепить из меня то, чем я не хотел быть, и действовал методами, которые глубоко обижали и возмущали меня. Но он – мой отец. И независимо от того, каким он был, я отдал бы все на свете, лишь бы они с матерью не полетели тогда в Венесуэлу.

– Ты считаешь, что Брендон поступал правильно, умалчивая о том, что знал? – не отступалась Эшли.

– Я этого не говорил. – Коллин покачал головой. – Я лишь имел в виду, что у него были свои, достаточно веские причины поступить именно так. Да, твой муж не мог жить рядом с отцом. Но и отправить его в тюрьму у Брендона не хватило сил.

– Но ведь он был адвокатом! – воскликнула Эшли. – Он пренебрег своим долгом!