Ангелы острова Терраглорис - [28]

Мне было чертовски приятно услышать такие слова, сказанные о моей маленькой, бойкой сестренке Розалинде, но я немного растерялся, не зная, что мне ответить по поводу Лицинии. Ко мне на помощь, с важным видом, соизволил прийти Конрад, который, как всегда околачивался неподалеку. Правда, на этот раз он несколько забылся и принял мое плечо, за плечо другого Михалыча, но уже неуязвимого, ангела Михаила-младшего, на котором он частенько сиживал.

Хотя я и был сыном Великого Маниту и обладал теперь воистину могучим телом, когти ворона-гаруда, пронзив тонкую ткань моей рубахи, пропороли мне плечо до костей. Взвыв от боли благим матом, я повалился на бок, чтобы этот индюк со стальными когтями поскорее от меня отцепился. Кровотечение остановилось в считанные секунды, глубокие раны на разорванном в клочья плече затянулись прямо на глазах, а восстановить прежний вид своей окровавленной и разорванной рубашки, мне и вовсе было плевым делом, но все это произвело большое впечатление на ангела с серебряными крылами.

Конрад, ожидая от меня нагоняя, прытко отскочил в сторону, но видя, что я не собираюсь наезжать на него, отрывисто каркнул, затем громко захохотал и, наконец, высказал моему собеседнику все, о что о нем думает:

— Велиал Сереброкрылый! Ты все такой же болван, каким был и раньше. Мне помнится, я был еще юным, желтоклювым вороненком, а ты уже был таким дурнем, что и во всем Парадизе не сыскать! Ты знаешь хоть то, кто такая Лициния? Более прекрасной ангелицы, еще не рождалось во всех Вселенных, в которых только обитают ангелы. Да, у тебя, верно, глаза находятся на заднице и они открываются только тогда, когда ты спускаешь свои портки, чтобы опростать свое бездонное чрево. О, ты-то хорошо знаешь то, каким зрением обладаем мы, вороны-гаруда. Еще за пять лиг до острова с высоты в три с лишним лиги я увидел эту прекраснейшую из ангелиц и хитроумным маневром подтащил своего повелителя, великого мага из Зазеркалья, мастера Михалыча, чтобы он увидел Лицинию хотя бы одним глазком. Ну, а дальше пошло-поехало. Много в своей долгой жизни я слышал любовных признаний, услышал несколько пылких объяснений в любви даже из уст самого Создателя, но то, как разговаривал с Лицинией мой повелитель, стоило бы записать на бумаге! Так что ты трижды болван, Велиал, раз задаешь самому себе такие вопросы и я счастлив, что мой повелитель забрал эту божественную красавицу из вашего куриного племени навсегда. Жаль, конечно, что теперь она уже не подруга моего повелителя, по истечении этих пяти суток она стала его родной сестрой, но зато у них была самая длинная ночь любви, в которой и мне, старому Конраду, посчастливилось принять участие, пусть и в качестве ангельских крыльев.

Старина Конни был готов продолжать свои излияния, но я показал ему кулак и он быстро захлопнул свой клюв. Зато его объяснения настроили архангела Велиала на несколько иной лад и даже заставили задуматься. От этого дошлого парня не ускользнуло и то, что всего несколько минут назад Конни превратил мое плечо в кровавую рану. С выражением полного недоумения на лице, он спросил меня:

— Мастер Михалыч, мне рассказывали, что ты собрал воедино все имена Смерти, сделал магические обереги и что все вы неуязвимы. Однако то, что я только что видел своими глазами, явно говорит о том, что ты уязвим для когтей ворона-гаруда, если, конечно, это не хитрый магический трюк. Но как же тогда мы можем считать тебя посланцем Создателя, который прибыл к нам, чтобы принести благую весть?

Вот так, одним единственным ловким движением, Конни начисто лишил меня возможности блефовать, да еще сопроводил это дикой болью в плече. Архангел Велиал пристально смотрел на меня своими синими, флюоресцирующими, как у Пола Муад-Диба, глазами и ждал ответа. Потирая уже зажившее плечо, я грустно улыбнулся ему в ответ и сказал с тихой горечью в голосе:

— Эх, дорогой мой архангел Велиал, хотел бы я знать наверняка, а не догадываться, какого рожна требуется от меня нашему Создателю. Тогда бы у меня был четкий и отлично выверенный план и мне не пришлось бы действовать, полагаясь больше на интуицию и свои чувства. Да, я собрал воедино все имена Смерти, даже такие, о которых ты и не догадываешься. Да, я изготовил обереги, которые сделали моих верных друзей неуязвимыми, но сам я не только уязвим, но и смертен. Правда, я теперь являюсь воплощенным сыном Великого Маниту и у меня есть вся сила моего великого и мудрого отца, ну, и кое какие его умения. Да, и кроме того я весьма преуспел в магии ангелов и магов, и даже Кольцо Творения полностью подвластно моей воле, а потому мне удалось освободить вашего друга и предводителя Люцифера от кары, наложенной на него Создателем. Теперь его душа уже, наверное, слилась с Богом, если, конечно, Создатель не забрал его в свои золотые чертоги, которые стоят на вершине горы Обитель Бога, чему я совершенно бы не удивился. В общем, ребята, я довольно крепкий орешек и вряд ли буду вам по зубам, но я прибыл в Темный Парадиз вовсе не за тем, чтобы устраивать здесь какие-либо потасовки. Поэтому прошу не ставить мне в вину то, что я убил несколько ваших боевых друинов. Мне пришлось спасать жизни моих собратьев и я лишь прошу простить меня за их смерть, которую они приняли в бою. В мою задачу входит только одно, разобраться во всем и сделать так, чтобы все остались при своем интересе. Так сказать, раздать семи сестрам по серьгам, и чем скорее мы начнем спокойный и заинтересованный разговор, тем скорее все встанет на свои места и тем скорее я забуду про все эти магические дела и вернусь, наконец, в Зазеркалье.