Ангелы острова Терраглорис - [23]

Пока я создавал на морском дне герметичный, подводный отель, состоявший из громадной спальни с двумя бассейнами и нескольких помещений, так сказать, вспомогательного назначения, пока наполнял спальню всяческими вещами, а низкие столики, яствами и напитками, Лициния расспрашивала меня обо мне. Изнывая от нетерпения, я отвечал ей, как мог.

Конрад важно расхаживал рядом с нами, постоянно встревал в разговор и стремился подробно рассказать девушке о том, кто я такой. Для него это закончилось тем, что я указал ворону рукой на комнату, в которой имелось достаточное количество коньяка и свежего, парного мяса, предложив ему на выбор: или самому побеспокоиться о себе там, или превратиться в рептилию и отправляться в океанские глубины, беспечно резвиться на свободе. Конрад, благоразумно, выбрал коньяк и мясо.

Оказавшись на дне моря в большой, красиво обставленной спальне, залитой ярким светом, с зеркалами на стенах и потолке, Лициния, чьи прекрасные черные глаза были закрыты очками с темно-синими стеклами, смутилась своей наготы, хотя на мой взгляд, её черное, сияющее тело, было таким прелестным, что у меня поначалу рука не поднималась изменить в нем, хоть что то. Однако я быстро преодолел все свои сомнения, вовремя вспомнив о том, что русалки стали такими, какие они есть, по собственной воле и потому не стремились к переменам, а ангелов сделал темными грозный гнев Создателя. Тем не менее, прежде чем завершить начатое, я обратился к девушке с предложением:

— Лициния, любовь моя, ты прекрасна как тропическая ночь, твое тело само совершенство, да я и не вправе заставлять тебя делать что-либо против твоей воли. Ты сама можешь решить сейчас, предстанешь ли ты передо мной в том виде, в каком тебе должно быть по своей природе, а не по причине наказания, наложенного Создателем на своих непослушных детей, ваших патриархов. Какой ты хочешь возлежать на нашем брачном ложе, такой ты и будешь, но помни Лициния, я обожаю тебя, твою красоту, твое изящество, твои ум и чувства, без малейшей лжи или неискренности считаю твое тело самым совершенным храмом, который был выстроен для чистой и непорочной души. Я полюбил тебя такой, какая ты есть, с твоими черными, как вороново крыло, волосами и телом столь изящным, словно он высечено из черного обсидиана искуснейшим скульптором. Ты возбудила во мне такое великое желание, которое заставляет мужчину совершать самые безумные поступки и восставать против всего мира, если что то встает между ним и его возлюбленной. Такой же желанной ты будешь для меня, если захочешь, чтобы теперь твое тело стало, подобным драгоценному жемчугу, твои губы вспыхнули, будто кораллы, грудь расцвела розовыми бутонами, волосы стали золотыми или любого иного цвета, а глаза стали карими, голубыми или зелеными. Моя магическая купель вернет тебе твой естественный вид и откроет всем твою подлинную красоту.

На несколько минут Лициния задумалась, а потом робко улыбнулась мне и сказала:

— Ольгерд, и я сама, и все мои подруги, вызвались лететь добровольцами не только потому, что нам хотелось защитить обитателей Терраглориса, ангелов и друинов от неведомого врага, но и потому, что нам принесли известие о том, будто какой-то маг из Зазеркалья, наконец, принес нам весть об освобождении и теперь ангелы снова становятся в его магических купальнях белокрылыми и златовласыми. Конечно же я мечтала стать такой, как и все ангелы, и именно это я и хотела сделать, прилетев на остров, но испугалась, думая, что теперь всем откроется мое уродство. Ты первый и единственный мужчина, который назвал меня красивой, Ольгерд, и теперь, глядя в эти огромные зеркала, я тоже нахожу, что мое тело не лишено некоторой красоты и изящества. Любимый, конечно, я мечтаю обрести белоснежные, сверкающие крылья и золото своих волос, ведь мои родители были когда-то златовласыми ангелами, но Ольгерд, я должна предупредить тебя…

Остановив Лицинию на полуслове, нежным поцелуем, я поднял крылатую девушку на руки и строго сказал ей:

— Любовь моя, больше ни слова о том, что находится снаружи. Всем твоим собратьям ангелам, а заодно вашим верным друзьям и помощникам друинам, вовсе не помешает посидеть в темноте пятеро суток и малость подумать. До этого времени, я уже устраивал Терраглорису трое суток без напоминания о солнце и праздничную иллюминацию, когда солнце светило подолгу. Ради того, чтобы продлить наше наслаждение, я на целых пять суток погружу Светлый Парадиз во мрак, но только прошу тебя, любовь моя, несравненная моя Лициния, не надо говорить со мной ни о чем, что лежит за пределами нашего с тобой мира, ведь мы остались вдвоем на слишком короткий миг, чтобы растратить его на обсуждение каких-то проблем. Поверь мне, Лициния, я пришел в твой мир только за тем, чтобы вернуть солнце не только ангелам Терраглориса, но и всем друинам. Чего бы мне это не стоило, но я прекращу это несусветное безобразие, даже если мне придется ухватить Создателя за бороду и силой заставить его поклониться вашим патриархам, а их я заставлю покаяться и примириться с тем, что пришлось пережить им самим и главное вам, молодым и ни в чем не повинным ангелам. А теперь любовь моя, позволь мне вернуть тебе светлый и прекрасный облик.