Ангелы не летают - [13]

3.107. 9 декабря. Вчера пляска по случаю гуляний.

3.108.[53] Ступенька лестницы, не истертая шагами, с ее собственной точки зрения, — просто нечто бессмысленно сколоченное деревянное.

3.109. Наблюдающий за душой не может проникнуть в нее, но, очевидно, существует некая пограничная полоса, в которой он прикасается к ней. Сознание этого прикосновения таково, что и душа не знает самой себя. Она, таким образом, должна остаться неизвестной. Это было бы печально только в том случае, если бы было еще что-то другое, кроме души, но ничего другого нет.

3.110.[54] Если ты отказываешься от мира, ты должен любить всех людей, ведь ты отказываешься и от их мира. И ты начинаешь догадываться об истинной человеческой природе, которую можно исключительно и только любить, в предположении, что она равна твоей.

Тот, кто в этом мире возлюбит своего ближнего, будет не более и не менее неправ, чем тот, кто в этом мире возлюбит самого себя. Если бы еще только оставался вопрос, возможно ли первое.

Тот факт, что не существует ничего, кроме духовного мира, отнимает у нас надежду и дает нам уверенность.

3.111. 11 декабря. Вчера старший инспектор. Сегодня «Дер Юде». Штейн: Библия — Писáние, мир — пúсание.

3.112.[55] Наше искусство есть некое состояние ослепления истиной: свет на отстраняющемся сморщенном лице — это свет истины, и это всё.

3.113. Не каждый способен увидеть истину и не умереть.

3.114.[56] Изгнание из рая в главной своей части вечно; следовательно, хотя это изгнание окончательно и жизнь в этом мире неизбежна, но вечность процесса (или, во временнум выражении: вечное повторение этого процесса) создает тем не менее возможность того, что мы не только могли бы долго оставаться в раю, но и действительно долго там пребываем, — не важно, знаем мы здесь об этом или нет.

3.115. Каждому мгновению соответствует и нечто вневременное. За посюсторонним не может следовать потустороннее, ибо потустороннее вечно и, следовательно, не может соприкасаться во времени с посюсторонним.

3.116. 13 декабря. Развлеченный журналом «Шёне Раритет» и газетами, начал Герцена.

3.117. Кто ищет, тот не находит, но кто не ищет, тот будет найден.

3.118. 14-е. Вчера, сегодня — наихудшие дни. Наполнение: Герцен, письмо д-ру Вайсу[57], прочее не поддается объяснению. Тошнотворная еда: вчера свинячья нога, сегодня — хвост. Дорога в Михелоб через парк.

3.119.[58] Он — свободный и обеспеченный гражданин земли, потому что цепь, на которую он посажен, достаточно длинна, чтобы для него были доступны все земные пространства, и все же лишь настолько длинна, чтобы ничто не могло перетянуть его через границу земного. Но в то же время он — свободный и обеспеченный гражданин неба, потому что посажен и на аналогично рассчитанную небесную цепь. И теперь, когда он хочет на землю, его душит небесный ошейник, хочет на небо — его душит земной. Тем не менее он сохраняет все возможности и чувствует это; более того, он даже отказывается объяснять все это ошибкой первой посадки на цепь.

3.120.[59] 15 декабря. Письма от д-ра Кернера, от Вацлава Меля, от матери.

3.121. Здесь ничего не решится, но испытать свою способность решать можно только здесь.

3.122.[60] 17 декабря. Пустые дни. Письма Кернеру, Пфолю, Пршибраму, Кайзеру, родителям.

3.123. Негр, доставленный со всемирной выставки домой обезумевшим от тоски по дому, посреди своей деревни, под причитания племени, с серьезнейшим лицом, словно выполняя свою миссию и свой долг, пересказывает те шутки, которые приводили в восхищение европейскую публику как свидетельства африканских нравов и обычаев.

3.124. Самозабвение и самосохранение искусства: бегство подается как прогулка или даже как наступление.

3.125. Письма Ван Гога.

3.126.[61] Он бежит за фактами, как начинающий конькобежец, который к тому же упражняется в запретной зоне.

3.127. 19 декабря. Вчера известие о визите Ф.[62], сегодня один в моей комнате, на той стороне дымит печь; ходил с Натаном Штейном в Царх; как он толковал крестьянке, что мир — это театр!

3.128.[63] Что может быть веселее веры в какого-нибудь домашнего бога!

3.129. Это падение по отношению к истинному познанию, и это детски-счастливый подъем.

3.130.[64] Теоретически возможность полного счастья существует: надо верить в неразрушимое в себе и не стремиться к нему.

3.131. 21 декабря. Телеграфировал Ф.

3.132. Первым домашним животным Адама после изгнания из рая был змей.

3.133. 22 декабря. Прострел, ночные подсчеты.

3.134. 23 декабря. Удачная и отчасти пресная поездка. Многое услышал.

3.135. Плохо спал, напряженный день.

3.136.[65] Неразрушимое — это единое; это каждый отдельный человек и в то же время это все вместе; поэтому столь беспримерно неразъединима связь людей.

3.137. В раю, как везде: что порождает грех, то его и осуждает. Чистая совесть — это зло, которое так победительно, что даже не считает нужным этот перескок слева направо.

3.138. Заботы, под тяжестью которых привилегированный извиняется перед угнетенным, это именно заботы о сохранении привилегий.

3.139.[66] В одном и том же человеке существуют знания, которые, полностью различаясь, имеют тем не менее один объект, так что вновь приходится делать вывод о существовании различных субъектов в одном и том же человеке.