Ангелы: Анабазис - [12]
Сзади почудилось движение, засвербело под лопатками от ощущения взгляда. Свой? Чужой? Зверь? Человек? «Тварь»? Медведев прижал запястье вооружённой руки к животу — в границах силуэта в темноте оружие незаметно. Посмотрел на рысь. Кошка, занятая своим делом, ничего не ощущала.
Когда движение опасно приблизилось и Медведев напрягся, послушался знакомый шёпот:
— Чу, Мих. Я.
Капитан расслабил пальцы. Юрий тихой тенью оказался рядом, приник к большому валуну и всмотрелся в сосредоточенно продвигающегося меж сосновых веток зверя. Повернулся на миг к товарищу и оскалился:
— Ветер в нашу сторону! Не чует.
— И кто из нас после этого шатун? — задумчиво спросил Медведев.
Когда надо, любой «таёжник» ходит, подобно призраку, бесшумно. Но никто не мог двигаться так, как Зубров — словно бестелесный дух. Вот и сейчас, добираясь до командира, Зубров успел осознать, что тот неспроста затих среди глыб, и добрался до него скользящей тенью. Рысь, если и поняла, что число зрителей её акробатического этюда прибавилось, то виду не показала. Она прошла по стволу до середины, нагнулась, почти слившись с деревом, стала невидимой за ветками, и стала пить.
— Ну?
— Заслон поставлен. Отбой дан. Ребята тебя ждут.
— Зачем?
Медведев почувствовал лёгкую тревожность. Мужики ждут… Вот ведь незадача! Ну не готов он откровенно отвечать на их вопросы. В себе-то толком не разобрался, а тут. Если зададут в лоб «какого черта?», то и сказать-то в ответ будет нечего. Михаил хмуро оглядел воду, противоположный берег, кромку крон над ним, небо… Да, ветер усиливался. И, кажется, на западе появлялись тучи. Кабы всё-таки ни дождь.
— Пошли, — коротко сказал он и первым скользнул в сторону лагеря.
Рысь продолжила пить, словно ухода людей не заметила. Только хвост дёрнулся…
Свет нодий отражался от зеркальной поверхности спасательной плёнки и этим выдавал местоположение бивака. Однако в сложившейся ситуации риск был оправдан. Проходя недалеко от пленника, Михаил невольно покосился. Тот лежал на земле, не шевелясь. Да и двигался ли он с времени последнего избиения? Кажется, что, как оказался под ногами, так и остался валяться в скрюченном состоянии. Михаила передёрнуло. Коли бы случилось такое, и кто-то из людей лежал бы вот так, неподвижной расслабленной массой, он бы посчитал, что дело — табак. А с этим… Сдох бы этот пленный поскорее — и хлопот меньше и проблем!
Подходя к нодье, Медведев ускорил шаг. Когда мороз бежит по коже и полагаешь, что вскоре случиться что-то недоброе, каждый реагирует по-своему — один начинает замедлять движения, а другой, наоборот, ускоряться. Это всё инстинктивное, природное, досталось от животных предков. И изжить такое — всё равно, что родиться заново. Михаил не первый раз пересиливал себя, волей заставляя производить действия, обратные желаемым. И вот странность — на скалах или в схватке он всегда более спокоен и выдержан, способен легко управлять скоростью своего тела, а вот в такой глупой ситуации получалось это слабо. Шаг стал порывист, движения поменяли плавную траекторию на острые углы, плечи покато приподнялись, напрягаясь.
Все, кроме Рощина, уже отошедшего от огня для ночного дежурства, сидели на своих спальных местах. Грелись.
— Чего не спим, мужики? — спросил капитан, подсев к бойцам.
— Дело такое, — кашлянул Родимцев. — Этот конь в пальто в покое нас не оставит…
Медведев усмехнулся:
— Ну, если вы срочно научитесь улыбаться, а не скалится, когда они тварь свою обрабатывают, и начнёте делать реверансы, то…
— Потапыч, — глаза Якоби лихорадочно блестели: — Хорош наивняк гнать! Здесь дело не в том, будем ли мы поворачиваться и наклоняться. Полынцев — кент неадекватный, ему до фонаря наши реверансы! Ты же видел, как он распахивает эту тварь! У него рожа такая удовлетворённая, блин! И он тебя со свету сживёт за сегодняшний наезд. Мне-то — фигня, выгонят и всё. А я бы и так перекантовался! А вот тебе он жизнь попортит.
— Батон! — Юрий поморщился, — Не нагоняй тоски.
— А чё Батон? — пожал плечами Родимец. — Батон прав. Наша группа давно глаза мозолит своей ненормальностью, Топтыгин всем носы натянул своим ранним званием, а то, что у нас крыша была крепкая, все знают. Да только теперь-то её нет! Перевели полкана, а мы-то тут, как репей на чьей-то заднице. Натираем мозоль на этом месте. Так что всё припомнят, приплюсуют нынешнее, и подгонят под неподчинение. И — всё. Капец. Сроку, может, и не дадут, но уж точно расформируют нафиг.
— Мужики, — Анатолий обернулся на стоящих товарищей, — моё это… Потапыч только из-за меня впрягся. И, если надо…
— Так. Все высказались? — Медведев с размаху припечатал ладонью о колено. — Совещание пленума ЦК считаю закрытым. Всё, братва, — рэг-ла-мэнт! Славян!
— Ась? — Вскинулся Кузнецов.
— Вколешь нашему герою, — он кивнул на Якоби, — что-нибудь такое, чтобы я его пару часов не видел и не слышал.
— Есть.
— Ну, всё, мужики — отбой!
И поднялся. Это значило — всё, больше он никого не слушает. А ещё — не учите учёного, хлопцы. А то худо будет. Товарищи стали молча располагаться на своих местах. Только Юрий подзадержался. Встал рядом с другом, тихо спросил:
Роман — финалист конкурсов «Трансильвания», «Триммера», «Партенит». Здесь — в первоначальном варианте. Вампиры и церковь… Кажется, что это несовместимо. Но, ведь, не зря же церковь веками так мягко обходит все вопросы, связанные с существованием касты бессмертных! Вам кажется, что они в них не верят? А, может быть, просто они ими… живут? Льётся кровь и ломаются судьбы, проходят тысячелетия веры и безверия. И на земле среди людей живут нелюди. Но «человечность» — это не только о человеке. Предупреждение автора: НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ К ЧТЕНИЮ ЯРЫМ СТОРОННИКАМ РЕЛИГИИ!
Последняя междуусобная война Храмов Тэра подточила силы Славянского Схода. Их осталось мало — воинов, способных защищать Предел Людей в Мирозданьи. Да и те, что остались, стали обозлёнными затравленными одиночками, не готовыми вернуться к своей высокой миссии. Но иногда случаются Чуда, которые всё переворачивают в судьбах.
Нумбани – технологически развитый африканский город недалекого будущего, в котором люди живут в гармонии с роботами-гуманоидами под названием «омники». И когда террористы угрожают разрушить это единство, появляется герой по имени Ифи Оладеле! С ранних лет Ифи увлекается конструированием роботов – машин, улучшающих жизнь окружающих. Став свидетелем катастрофического нападения Кулака Смерти на аэропорт Нумбани, при котором было выведено из строя множество роботов-охранников OR15, Ифи понимает: городу необходимо нечто большее – настоящий защитник. Пока Кулак Смерти сеет семена раздора между людьми и омниками, Ифи конструирует умного и способного к сопереживанию робота Орису, названную так в честь могущественных духов-охранников ее народа.
В сборнике представлены рассказы самых разных направлений фантастики. Это и фэнтези, и мистика, и форестпанк, и научная фантастика, и альтернативная история. События происходят как в далёком, так и в близком прошлом, а также в будущем и в настоящем, в разных странах, на разных континентах и в разных мирах. Есть здесь и весёлые истории, и серьёзные, и грустные, а порой и просто хорор. Но всё, о чём рассказывает Сергей Булыга, – чистая правда. Хоть и фантастическая.
«…Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на «стартовую площадку». Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.
Граница между миром живым и миром мёртвых. Лишь четыре крепости стражей охраняют её. Они сдерживают напор орд нежити, несмотря на то что за спиной давно уже нет единой Империи, которой они служили.Люди, эльфы, гномы и орки давно забыли о границах своего мира и с увлечением убивают друг друга. Смогут ли они объединиться перед угрозой громадной армии нежити, наступающей на границу? Или продолжат рвать глотки друг другу, несмотря ни на что? А может, среди них найдутся те, кто предпочтёт служить новым хозяевам?
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Если удалось выбраться живым из логова врага, уберечь от смерти любимую и разделить радость победы с друзьями, это еще не значит, что Фортуна повернулась к тебе лицом. Андрей Фетров начинает это четко осознавать, когда вместо возвращения в привычную реальность оказывается в жестоком мире низкорослых воинов. Шансов попасть в лапы кровожадных хищников или получить дубиной по голове там гораздо больше, чем просто дожить до утра. Особенно после того, как он узнает, кто стоит за созданием незаживающих ран, с недавнего времени связывающих сразу три реальности.