«Ангельская» работёнка - [8]

Это означало, что Банни хранил в себе такой моток сплетен, что если бы он когда-нибудь решил обнародовать все одновременно, то это вызвало бы сейсмическую катастрофу. В частности, он знал, что у Гринго — до того, как тот встретил свою будущую бывшую жену, — имелись некие отношения с детективом-сержантом Каннингем.

Банни наклонился и понизил голос:

— Ты так и не рассказал, на что был похож с нею секс.

— Заткнись.

— Предполагаю, — продолжил Банни, — что Робосися напоминает одно из тех насекомых, которые отгрызают член самцу после осеменения.

— Начинаю думать, что был бы счастлив, если бы ты свалился с того карниза.

— Хотя тебе могло и повезти. Она громко кричала? Или, может, кричал ты? Легко могу представить, что все закончилось слезами.

— Еще слово — и слезами закончится наша беседа.

— Окей, договорились, — сказал Банни, протягивая пинту. — Сегодня никаких разговоров про баб.

Гринго чокнулся с ним бокалом.

— Ладно, сволочь!

Оба сделали по большому глотку.

Откровенно говоря, Гринго не испытывал недостатка в женском внимании. Высокий и стройный, с каштановыми волосами, он более чем напоминал Харрисона Форда времен «Звездных войн». Он был похож настолько, что, когда пару лет назад надел жилет на свадьбу Верхолаза О’Рурка, гости немедленно окрестили Банни Чубаккой. Прозвище не прижилось — главным образом, из-за инцидента с Банни и лебедем в тот же вечер, который произвел такое сильное впечатление на гостей, что заставил забыть любые референсы на добряка Чуи.

Банни познакомился с Гринго в первый же день учебы в Темплморе, когда их назначили партнерами по криминалистической лаборатории. Банни он не понравился сразу, в основном из принципа. Гринго казался немного позером (черт возьми, он и был позер!), но со временем вырос в глазах Банни. Искупительной чертой его было то, что он никогда не относился к себе излишне всерьез. Вместе они составили довольно необычную пару: Банни — необузданный, грубый дикарь из Корка и Гринго — обходительный и расчетливый дублинский сноб. Однако под стильной внешностью скрывался крепкий как скала мужчина. Гринго всегда был надежным другом и — чего бы это ему ни стоило — верным мужем, насколько знал Банни, а он знал больше, чем кто-либо другой. Банни не особо разбирался в подобных вещах, но ему казалось, что Сандра — теперь без пяти минут бывшая миссис Спейн — всегда считала мужа слишком идеальным, чтобы верить в то, что он ее действительно любит. Женская неуверенность в себе заставляла не доверять ему. На протяжении восьми лет брака Сандра становилась все более и более взбалмошной, пока однажды не бросила Гринго ради ландшафтного архитектора. Последнее, что Банни слышал: у них вскоре родится ребенок. А ведь процедура развода еще даже не завершилась.

— Короче, — сказал Гринго, — у меня большие планы на ночь.

— Желаю удачи. С нетерпением жду рассказа о подвигах. А я, пожалуй, пропущу пару бокальчиков и пойду спать.

— Хочешь, сделаем ставки?

— Нет уж, сержант. У меня хватает ума не играть с тобой в азартные игры.

Глава пятая

Детектив-инспектор Финтан О’Рурк стоял у входа в отель «Берлингтон», кутаясь в пальто. Мужчина и женщина средних лет — она в вечернем платье, несомненно дорогом, и он в обязательном смокинге — злобно шипели друг на друга с такой страстью, которая привлекает к себе больше внимания, чем любые крики. Детектив-инспектор О’Рурк держался в сторонке, делая вид, будто ничего не замечает.

— Может, хватит унижать меня, Дирвла?

— Что? Это я-то унижаю? Вот так номер! Да как ты смеешь?

— Господи, тебе вообще нельзя пить!

— Ну да, конечно! Теперь я во всем виновата! Какое это имеет отношение к тому, что ты скакал козлом перед той шалавой, как влюбленный подросток? Ты был жалок!

— Мы можем хотя бы не обсуждать это здесь?

— Мы можем обсудить это в суде. Пусть забирает тебя, если хочет, потому что с меня уже хватит!

— Прошу прощения…

Мужчина и женщина умолкли, когда в главных дверях показалась характерная фигура Гарета Фергюсона с пачкой сигар «Веллингтон» в руке.

Мужчина улыбнулся.

— Комиссар…

Фергюсон кивнул в ответ.

— Уже уезжаете, советник?

— Да, жене что-то нездоровится.

Женщина энергично покивала.

— Печально слышать. Желаю благополучно добраться до дома, Дирвла.

Подъехало такси.

— Спасибо, комиссар.

Мужчина открыл дверь машины и помог жене сесть.

— Я немного задержусь, дорогая, береги себя.

— Увидимся дома, дорогой.

Договорив, она уехала прочь — навстречу приступу тихого отчаяния в компании с бутылкой джина.

Ее муж улыбнулся комиссару Фергюсону, который уже стоял возле О’Рурка, попыхивая сигарой. Он явно хотел присоединиться к ним, но комиссар встретил его порыв простым покачиванием головы, и тому пришлось пройти обратно через парадную дверь отеля.

Комиссар Гарет Фергюсон являлся видным мужчиной, обладающим внушительной фигурой. Будучи ростом почти два метра, он был настолько огромен в обхвате, что производил впечатление, сходное с тем, которое обычно вызывает тяжелое артиллерийское орудие. Когда он пребывал не в духе, его голос грохотал так, что раскаты грома были слышны двумя этажами ниже, а от прямого его взгляда мог расплакаться даже взрослый мужчина. Швейцар у входа, жавшийся за спиной О’Рурка, чтобы не оказаться в зоне взрыва семейной ссоры, теперь заметил, что на него пристально смотрит маломощная версия Фергюсона, и поспешил немедленно отойти.