Ангелополис - [58]

– Обычно я пользуюсь совершенно безвредными настойками ингредиентов, если их принимать в небольших количествах, – пояснил Валко. – Серьезно отравиться мне довелось только раз, когда я заварил для питья растертые в порошок семена доисторического винограда. Наверное, следовало ограничиться употреблением плодов, но я хотел выяснить, не содержат ли семена веществ, повышающих долголетие, концентрированных и неразбавленных полифенолов, каковые в ограниченном количестве присутствуют в семенах современных плодов. Оказалось, что воздействие их куда более сильно, чем я мог представить. Впрочем, если не считать того, что меня пару раз вырвало, результаты того эксперимента облагодетельствовали меня. Как видите, я – старый человек, однако сад наделил меня второй молодостью. С каждым годом я чувствую себя лучше и лучше и становлюсь моложе.

Ученый пристально посмотрел на Рафаэля. Для своих ста десяти лет тот сохранился совершенно удивительным образом. Он казался не пятидесятилетним, как было во время последнего визита Азова, но тридцатипятилетним, – даже при длинных седых волосах.

– Опознав эффект воздействия семян, я смешал их с экстрактом болиголова. Получилось чрезвычайно сильнодействующее средство.

– Смертельное зелье, – проговорил Азов.

– В общем, да, – ответил Валко. – Но при правильной дозировке его следует назвать классическим примером pharmakon’а.

– Это греческое слово, – пояснила Света. – Им называется субстанция ядовитая, но притом являющаяся лекарством.

– Отлично сказано, моя милая, – проговорил Валко. – Семена способны убить меня, но при этом они могут продлить мою жизнь. Такова основа гомеопатии: в одной дозировке вещество способно принести великую пользу. В другой оно убивает. Надеюсь, не станете отрицать, что действие большинства лекарств и вакцин основано на таком принципе. В своей работе я всегда придерживаюсь его… Однако довольно обо мне и моем источнике молодости. Заходите в дом. Расскажите, что привело вас сюда.

Шестой круг Ересь

Отчет службы внешнего наблюдения, 9 июня 1984, Анджела Валко

Данный отчет является первым, который я составила во время пребывания в качестве ангелолога. Мне тяжело его писать. Но открывшаяся правда и степень вовлечения доктора Мерлина Годвина в действия, пагубные для нашего Общества, требуют, чтобы я сообщила о том, чему стала невольным свидетелем. Надеюсь, что эти заметки послужат сохранению нашего общего дела.

Мои сомнения в отношении Годвина начались ночью 13 апреля 1984 года, когда я встретилась с ним на улице. Вместе со своим мужем Лукой я направлялась обедать в ресторан на Рю-де-Риволи и заметила доктора. Он шел в одиночестве впереди нас. На нем был костюм-тройка, в руках мужчина нес чемоданчик. Мы решили поздороваться с ним и пригласить на бокальчик вина. Но догнать его не успели – к Мерлину подошло высокое женственное создание с обычными для ангела манерами.

Заинтригованные увиденным, мы, опытные охотники на ангелов, решили проследить за ними. Что и сделали, держась поодаль от Годвина до тех пор, пока он не остановился на Рю-де-Тампль, где вместе с монстром вошел в ресторан. Они заняли место в задней части зала, подальше от людей. Мы не стали входить, это было слишком рискованно. Доктор превосходно знает меня – свою карьеру он начинал в качестве моего интерна – и потому заметил бы нас немедленно.

Лука вызвал коллегу – Владимира Иванова, человека, не знакомого Мерлину, – и послал его в ресторан для внимательной слежки. Владимир вошел в ресторан и сел за стойкой бара, наблюдая за ними. Через час ученый вместе со своею спутницей оставили заведение. Вскоре к нам присоединился Владимир, поведавший нам следующую неприятную информацию: Годвин провел целый час в разговоре с женщиной, в которой Владимир признал ангела-имима. По его мнению, исследователь сотрудничал с ангелом, он пространно рассказывал ей о своей работе, а в конце беседы передал свой чемоданчик.

Мы с Лукой обсудили увиденное, пытаясь догадаться о том, что именно было в чемоданчике, и в итоге решили последить за коллегой, прежде чем делать официальное сообщение. Дружеские контакты с врагом являются серьезным преступлением, но мы предположили, что у него могут быть какие-то особые причины для общения с небесным созданием. Мы решили подождать и просто понаблюдать.

Сделать это было несложно. Мерлин недавно получил в свое распоряжение соседнюю со мной лабораторию, и я имела возможность беспрепятственно следить за ним в течение многих недель. Он отдает работе семь дней в неделю, одинок и придерживается строгого режима. Периодически общаясь с ним, я не сумела заметить каких-либо странностей в его экспериментах.

Тем временем Лука начал просматривать дела, заведенные на пойманных ангелов. Он идентифицировал спутницу ученого. Ею была имим по имени Эно. Не стану вдаваться в подробности относительно личности этой твари; достаточно сказать, что появление такой персоны произвело отрицательное впечатление на нас с Лукой, и мы были вынуждены отнестись к поведению Годвина с большей подозрительностью.

Поздно вечером 30 мая, в одиннадцать часов, я увидела, что он покинул лабораторию и торопливым шагом направился по коридору. Доктор снова был в «тройке» и с чемоданчиком. Я последовала за ним к лифту, и он придержал передо мной дверь. Годвин держался почтительно, вежливо поклонился. Теперь ясно, что он должен был знать обо мне много больше, чем я подозревала. Много лет я думала, что некая неловкость, проявлявшаяся им в общении со мною, происходит из неумения контактировать с женщинами и что он слишком неопытен и наивен, чтобы чувствовать себя уверенно в присутствии привлекательной коллеги. Я считала его простоватым и невинным – и вскоре получила возможность убедиться в своей ошибке.