Ангелмасса - [12]

На сей раз поиски оказались куда более трудным делом, чем добывание формы горничной. Чандрис предстояло не только подобрать одежду по размеру, но и найти ее в шкафах, набитых столь плотно, что владельцы вряд ли заметили бы пропажу. Ей доводилось слышать, что граждане высшего класса столь богаты, что готовы тратить деньги на все, что попадается им на глаза. К сожалению, на пассажиров космического лайнера это правило не распространялось. Чандрис сновала по коридорам, входила в каюту за каютой, стучалась, извинялась, утверждая, что ошиблась номером, если ей отвечали, и входя внутрь, если ответа не было. Она уже была готова признать поражение и отправиться в средний класс, когда ей наконец повезло.

Это была огромная каюта, вдвое просторнее, чем та пустующая, в которой она побывала час назад. Вдвое больше здесь было и шкафов, и все оказались напичканы под завязку. Судя по разнице размеров, здесь обитала семья из пятерых человек, с дочерью-подростком, которая заняла явно непропорциональное пространство для хранения нарядов. Чандрис осмотрела платья и, выбрав две штуки самого простого фасона из ткани в несколько слоев, завернула их в полотенца. На одном из шкафов сверкала шкатулка, также наполненная доверху, и на секунду Чандрис поддалась соблазну. Но лишь на секунду. Юная вертихвостка из высшего класса может и позабыть о платье-другом, но никто и никогда не потеряет счет своим драгоценностям.

Чандрис отнесла платья в свое временное прибежище, добавила к стопке третье полотенце и вновь отправилась на охоту. Фортуна повернулась к ней лицом и уже не оставляла ее своими милостями; в следующей каюте, куда она забралась, обнаружилось не только множество платьев, но и обувь. Ни одна пара не подходила ей по размеру в точности, но все были довольно близко. Она вновь выбрала многослойное платье, спрятала его вместе с туфлями в полотенца и вернулась в свою комнату.

Здесь она с помощью ножа и дорожного швейного набора, который везла в своем багаже, принялась отделять друг от друга слои платьев. Она знавала одну девицу в Баррио, которая во время кражи стянула замысловатый наряд и попалась два дня спустя, когда владелица увидела ее в нем на улице, а Чандрис была не настолько глупа, чтобы повторять ее ошибку. Кройка и шитье отняли около двух часов. Покончив с работой, Чандрис собрала из частей трех платьев три новых, которые, как она надеялась, невозможно будет узнать.

Потом она принялась преображаться сама. Первым делом следовало смыть краску с волос, вернув им естественный черный цвет и блеск. Затем девушка вымыла лицо и руки, избавляясь от косметики и тональной основы, приводившей оттенок ее кожи в соответствие со светлыми волосами. Наложить новый макияж было нетрудно – она заметила, что здесь, на «Хиррусе», женщины высшего класса носили намного меньше косметики, нежели было принято у дам среднего класса или даже женщин Баррио. Возможно, им попросту не было нужды добиваться привлекательности; либо, что вероятнее, они могли позволить себе косметические операции вместо грима. Опять-таки, как любил говорить Триллинг, суетность имеет свои полезные стороны – если ее проявляют другие люди.

Справиться с волосами было несколько сложнее. Большинство женщин, которых она встречала, охотясь за одеждой, весьма широко использовали фиксирующие лаки, замысловатые шпильки и усыпанные драгоценностями гребни, которые Чандрис не смогла бы укрепить на голове, даже если бы их имела. Но, к счастью, она заметила нескольких дам, которые попросту заплетали косы, хотя и довольно вычурные, но Чандрис сумела подобраться к ним достаточно близко, чтобы понять, как это сделать.

Воспроизвести фасон оказалось труднее, чем она рассчитывала, но настойчивость принесла свои плоды, и после нескольких неудачных попыток Чандрис добилась более-менее приемлемого результата.

Оставалось самое простое. Внимательно осмотрев себя в высоком зеркале, она погасила свет и вышла из каюты. Достигнув внешнего сходства с представительницами высшего класса, следовало уподобиться им внутренне.

Ранее она без особого напряжения превратилась в студентку среднего класса, затратив от силы полчаса; теперь, прохаживаясь по салонам высшего, Чандрис вжилась в новую роль за половину этого срока. Отчасти ее подталкивала к этому насущная необходимость – в последний раз она ела ранним утром и уже начинала чувствовать знакомые голодные спазмы, – но главное заключалось в том, что манеры этих людей были намного проще и естественнее. Вероятно, оттого, что их богатство и власть сами говорили за себя.

Ее желудок свела очередная судорога, но, как нельзя кстати, выход из положения был совсем рядом. Он маячил на краю поля зрения Чандрис с той самой поры, когда она вошла во второй салон из тех, что попадались ей по пути. Примерно пятидесяти лет, в дорогом костюме с усыпанной камнями пряжкой у ворота, он являл собой типичный образчик мужчины, вышедшего на охоту.

В иных обстоятельствах Чандрис, возможно, дождалась бы, пока он сам не сделает первый шаг. Но сейчас, когда ее желудок бурчал от голода, она была не в состоянии терпеть. Двинувшись ему навстречу и глядя куда угодно, только не на него, она внезапно совершила плавный поворот и мягко с ним столкнулась.