Ангелина – женщина медовая - [28]

– Вот, собственно, и сама «Медуница», – с гордостью проговорила она и махнула рукой в сторону строений. – Увидишь, как все Великий устроил, и сама уйти не захочешь.

Ангелина с любопытством посмотрела вперед. Они уже подходили к крайнему дому, с которого начиналась улица. Он был срублен на совесть из толстых бревен и наполовину облицован закругленными желтоватыми досочками, напоминающими медовые соты. Наличники на окнах были такой искусной резьбы, что выглядели как кружева. Ангелину удивило, что калитки как таковой не имелось и забора не наблюдалось. Аккуратный палисадник огораживал плетень, завитый пожухлым плющом. Как оказалось, все дома были без заборов, к тому же двери никогда не запирались, и даже замков не было. Они медленно шли по улице и здоровались со всеми встречающимися «пчелками». Ангелина обратила внимание, что, несмотря на раннее утро, жизнь в поселке кипела. Кто-то тащил вязанки хвороста, кто-то колол дрова возле дома, кто-то нес воду в ведрах на коромысле, кто-то уже возвращался из леса с полными корзинами опят. Дома были как на подбор. Ангелина любовалась их искусной отделкой и ухоженным видом. Все они напоминали игрушки, потому что были расписаны диковинными цветами и украшены замысловатой резьбой. Многие хозяева имитировали в оформлении медовые соты.

– Ну как тебе, нравится у нас? – тихо поинтересовалась Наталья, заглядывая в разрумянившееся лицо Ангелины.

– Очень все красиво и уютно, – ответила она, изучая открывшийся за поворотом улицы немного в отдалении высокий пригорок.

На нем располагался самый настоящий сказочный терем.

– А вот и обитель Великого Пасечника, – торжественным тоном произнесла Наталья и истово перекрестилась. – Святой человек, сподобился божьей благодати, но остался таким же простым. Пришел он как-то сюда, босой и в рубище, – нараспев начала рассказывать она, не сводя глаз с терема, – и увидел заброшенную пасеку, ульи и пчелок, которые все еще не покинули свои дома. Подошел он к ним и беспрепятственно взял меда. И ни одна пчела его не ужалила. А садились они ему на лицо, на плечи, на раскрытые ладони и ползали, словно он был отец их. И сейчас никогда его пчелы не жалят, а ульев в «Медунице» несколько десятков. Понял тогда Великий, что не зря его сюда Боженька привел, что место это святое и для жилья самое пригодное. Да еще за пасекой под пригорком увидел он родник такой чистый, словно это были слезы самого Господа нашего. Умылся он этой водой, вкусил ее сладости и заснул. И приснился ему город, а он в нем владыка. И живут в этом городе только добрые люди, а злых сразу пчелы жалят, и они подобру-поздорову сами уходят из этого места.

Ангелина глянула на ее порозовевшее и словно помолодевшее лицо, но промолчала. Уж очень эта история походила на сказку.

– И поселился Великий на этом пригорке, стал жить-поживать и о вечном размышлять, – продолжила Наталья, ясно улыбаясь. – А потом люди проведали, что на заброшенной пасеке какой-то странный человек живет, и стали приходить к нему. Некоторые так очаровались этим местом и речами Великого Пасечника, что остались тут насовсем. Так что все просто, Гелечка! А ты боялась какой-то секты.

– Но почему тогда кто-то в таких хороших домах живет, а многие, как и ты, например, в сарайчиках ютятся? – задала она резонный вопрос.

– Так заведено в «Медунице», – важно произнесла Наталья. – Все мы пчелки божьи, но кто-то заслужил благодать, а кто-то проходит своего рода чистилище. Вот и мы как пройдем, так сюда попадем. Но никто нам дом-то хороший не припасет, – добавила она. – Все тут на личные средства и своими руками выстроено. Многие из городов в лес перебираются подальше от суетной, нечистой жизни. Ненужное имущество продают и на вырученные деньги тут отстраиваются.

– А этому вашему пасечнику платить нужно? – поинтересовалась Ангелина, заглядываясь на высокие стены двухэтажного деревянного дома, к которому они подошли.

– Специального взноса не существует. Но каждый по воле своей что хочет, то и отдает в «Медуницу». Ну вот мы и у Великого! – радостно провозгласила Наталья, подходя к высокому крыльцу с вычурными резными деревянными перилами.

Ангелина окинула внимательным взглядом двухстворчатые двери. На них были искусно нарисованы масляной краской две пчелы, обращенные головами друг к другу. Она отчего-то начала волноваться перед встречей с неведомым Пасечником и, как утверждала Наталья, святым человеком. Ей он представлялся изможденным старцем с длинными седыми волосами и бородой и в каком-нибудь холщовом одеянии до пят. Но тут двери распахнулись, и на крыльцо выбежал полноватый молодой мужчина, на вид лет тридцати с небольшим. Он был в обычных синих джинсах, свободной льняной рубахе типа косоворотки и жилете из овчины с вышитым из цветных тесемок орнаментом по краям. На его ногах Ангелина с изумлением увидела голубые кроссовки Adidas.

«Кто это? Неужели Великий Пасечник, просветленный и мудрый? – подумала она и чуть не рассмеялась. – Но, может, это просто его прислужник?»

Но Наталья тут же низко поклонилась и перекрестилась. Потом ринулась к мужчине и поцеловала край его рубахи.