Ангелика - [43]
— Для начала я очистила вашу комнату. Теперь я буду стоять на страже внизу, пока вы дремлете. Сон, вне всякого сомнения, нужен вам как воздух. Представляю, как вы умаялись за последние недели.
Констанс приняла заботу, позволив уговорами уложить себя в постель, будто ребенка; все ее возражения были отметены. Ее ошеломила телесное приятство, сокрытое в заурядном смежении век.
Она не знала, как долго проспала перед тем, как Энн принялась настойчиво ее будить.
— Откройте глаза, мой друг, и немедленно поведайте мне, снились вам сны или нет? Ну же!
— Ни всполоха.
— Значит, вы целиком оправданы! Не по вам как по мосту оно пробралось этой ночью сюда — и не в ответ на ваши сновидения. Игра пошла по-крупному, ура!
— Вы его видели? — Встревожившись, Констанс села на ложе. — Чье лицо оно носило?
— Я его ослабила, — возбужденно доложила охотница.
— Оно отступило в платяной шкаф? Голубое свечение?
— Точно так.
— А моя ангелица?
— Крепко спала во время действа и продолжает в том же духе. Оно не смогло прорваться сквозь нашу защиту, к тому же, когда оно убегало, я, кажется, тяжело его ранила. Святая вода обожгла его по краям, и оно испустило ту самую вонь. О, мой друг, ваше сердце должно воспарить, ибо зло, вне всякого сомнения, ослаблено. Вскоре мы его покорим.
— Но все-таки оно из Джозефа?
— Мы значительно продвинулись. Вам следует продолжать труды, как телесные, так и духовные. От них зависит ваша безопасность. Опасности подвергается не одна Ангелика.
— Но все-таки оно из Джозефа?
Констанс последовала за проворно спускавшейся Энн в кухню и при ничтожнейших предвестиях зари сварила кофе. Невзирая на речи о продвижении и покорении, многое, как и прежде, оставалось неясным. Энн, не в силах усидеть на месте, говорила лишь о грядущих трудах, об опасностях и испытаниях. Констанс надеялась, что все как-нибудь прояснится и разрешится событиями этой долгой ночи, и вот теперь Энн, посмаковав кофе и посовещавшись с небом, торопливо объявила, что будет лучше, если она отбудет до рассвета.
— Мы подобрались к разрешению ближе, чем прежде, мой дорогой друг. Ступайте далее с осторожностью, а я возобновлю свою работу. Поверьте, к рассеиванию ваших тревог сведутся все мои занятия.
После теплых объятий она отступила, оставив Констанс в одиночестве.
— Господь благослови вас, — обратилась Констанс ей вослед скорее вежливо, нежели уверенно. Она жаждала, чтобы Энн избавила ее от мелодрамы и двусмысленностей истории с привидениями, положила всему конец здесь и сейчас — либо забрала их с Ангеликой прочь в награду за театр, прогулку в ночи, трапезу, доверие, гонорары.
XX
Констанс возвратилась в кухню, когда в отдалении послышались первые шевеления Норы, и была пленена тошнотой; впрочем, тело Констанс вещало о переменах и бессчетным числом иных знамений. Она не раз и не два силилась изрыгнуть пищу, пока не рухнула лихорадочно и непристойно в стенах уборной.
Случалось ли когда-нибудь убийству носить подобную маску? О, сколь изощренный бесовский разум выдумал укрыть ненависть плащом любви, переодеть смерть рождением! Он убил ее той ночью с ее же одышливого согласия, нежно ее лаская, нашептывая клятвы; ныне, заимев совершенное алиби, он мог со спокойным сердцем расслабиться и терпеливо изображать любящего мужа, пока не придет пора всего-то сменить костюм и изобразить мужа скорбящего, и никто не отыщет оружия, не призовет инспектора, дабы провести расследование.
Джозеф вернулся из Йорка поздно вечером, будучи, по его словам, ужасно измотан и «необычайно ослаблен». Оказавшись в доме, он незамедлительно погасил свет и избегал смотреть Констанс в глаза. Сдавленным голосом он поведал ей, что желает побыть в одиночестве, разобрать вещи и принять ванну. Имелось в виду, что он моментально убудет спать.
— Однако — благополучно ли прошло путешествие? — вопросила она, покуда он торопливо поднимался перед нею по лестнице. Ответы были спешны и неопределенны. Он почти бежал от нее в свою гардеробную, пряча лицо.
Явилась соблазнительная мысль: Энн «ослабила» призрака, а теперь Джозеф отступал от нее, расплывчато ссылаясь на слабость.
— Что произошло в Йорке? — спросила она через запертую дверь. — Доктора воздадут тебе должное?
— Оставь меня в покое. — Голос его был непривычен.
Этой ночью Констанс воспользуется своим преимуществом. Она возлежала на простынях и наблюдала за спящим супругом. Миновал час ночи. Также задремав, она увидела во сне запах, обладавший волей и телом. Он преследовал ее, стеснял ей дыхание, тыкался в ее сжатый кулак. Она пробудилась, и семена, из коих произрос сон, обнаружили себя: Джозеф бодрствовал, он крепко сжимал ее локоть и кисть, и плоть Констанс горела под его давящим, коробящим зажимом. Рот Джозефа прикрывала ее рука. Узрев отверстые глаза Констанс, он сейчас же отпустил ее.
— Ты видела сон, — сказал он и отвернулся. — Ты дралась во сне, и я проснулся.
Когда его присвист вновь прорезал воздух, она отправилась вниз. Этой ночью она станет бороться, хотя бы для того, чтобы доказать Энн свое небессилие. Она впервые смогла сдержать страх, узреть его иззубренные рубежи, ощутить чудовищное, но поддающееся обузданию бремя, кое она способна была обхватить руками и поднять. Ее сердце гремело, но не оглушало.
1922 год. Мир едва оправился от Великой войны. Египтология процветает. Говард Хартер находит гробницу Тутанхамона. По следу скандального британского исследователя Ральфа Трилипуша идет австралийский детектив, убежденный, что египтолог на исходе войны был повинен в двойном убийстве. Трилипуш, переводчик порнографических стихов апокрифического египетского царя Атум-хаду, ищет его усыпальницу в песках. Экспедиция упрямого одиночки по извилистым тропам исторических проекций стоит жизни и счастья многих людей. Но ни один из них так и не узнает правды.
1990 год, Восточная Европа, только что рухнула Берлинская стена. Остроумные бездельники, изгои, рисковые бизнесмены и неприкаянные интеллектуалы опасливо просачиваются в неизведанные дебри стран бывшего Восточного блока на ходу обрывая ошметки Железного занавеса, желая стать свидетелями нового Возрождения. Кто победил в Холодной войне? Кто выиграл битву идеологий? Что делать молодости среди изувеченных обломков сомнительной старины? История вечно больной отчаянной Венгрии переплетается с историей болезненно здоровой бодрой Америки, и дитя их союза — бесплодная пустота, «золотая молодежь» нового столетия, которая привычно подменяет иронию равнодушием.
1601 год. Королева Елизавета I умирает, не оставив наследника. Главный кандидат на престол — король Шотландии Яков VI, но есть одна проблема. Шпионы королевы — закаленные долгими религиозными войнами — опасаются, что Яков не тот, за кого себя выдает. Он утверждает, что верен протестантизму, но, возможно, втайне исповедует католицизм, и в таком случае сорок лет страданий будут напрасны, что грозит новым кровопролитием. Время уходит, а Лондон сталкивается с практически невозможным вопросом: как проверить, во что по-настоящему верит Яков? И тогда шпион королевы Джеффри Беллок находит способ, как проникнуть в душу будущего короля.
«Не знаю, потянет ли моя повесть на трагедию, хотя всякого дерьма приключилось немало. В любом случае, это история любви, хотя любовь началась посреди этого дерьма, когда я уже лишился и восьмилетнего сына, и дома, и мастерской в Сиднее, где когда-то был довольно известен — насколько может быть известен художник в своем отечестве. В тот год я мог бы получить Орден Австралии — почему бы и нет, вы только посмотрите, кого им награждают. А вместо этого у меня отняли ребенка, меня выпотрошили адвокаты в бракоразводном процессе, а в заключение посадили в тюрьму за попытку выцарапать мой шедевр, причисленный к „совместному имуществу супругов“»…Так начинается одна из самых неожиданных историй о любви в мировой литературе.
В блистательном продолжении мирового бестселлера «Алиенист» Калеб Карр вновь сводит вместе знакомых героев — Ласло Крайцлера и его друзей — и пускает их по следу преступника, зловещего, как сама тьма. Человека, для которого не осталось уже ничего святого.
XIX век на исходе. Нью-Йорк, уже ставший вселенским Вавилоном, потрясен чередой неслыханных доселе зверств. В городских трущобах убивают детей, и увечья, которые наносят им, от раза к разу все изощреннее. Исполняется некий кровавый ритуал, а полиция не способна решить эту жуткую загадку. Будущий президент США Теодор Рузвельт собирает группу специалистов, для которых криминальные расследования — дело такое же новое, как и для профессиональных детективов. Так на сиену выходят выдающийся психолог-алиенист Ласло Крайцлер, репортер уголовной хроники газеты «Таймс» Джон Скайлер Мур, первая» истории женщина-полицейский Сара Говард и детективы сержанты братья Айзексоны — сторонники нетрадиционных методов ведения следствия.
Таинственной мумии – 33 века. У нее смяты ребра, сломаны руки, изрезаны ноги, а между бедер покоится мужской череп. Кто была эта загадочная женщина? Почему ее пытали? Что означают рисунки на ее гробе? И почему она так похожа на Нефертити?..Блистательный медицинский иллюстратор Кейт Маккиннон, в которой пробуждается «генетическая память», и рентгенолог Максвелл Кавано, египтологи-любители, вместе отправляются в далекое прошлое на «машине времени» современных технологий – чтобы распутать клубок интриг и пролить свет на загадку, что древнее самих пирамид.