Ангел в доме - [53]
Второе тоже, но по другой причине. Не в силах вынести еще одно Рождество без сестры, Стив попал в больницу с запястьями, вскрытыми до костей. Прежнее бремя вернулось на плечи Николя. Приемные родители прониклись пониманием. Навещали вместе с дочерью Стива, честно пытаясь принять мальчика в свой дружный треугольник, в котором он, увы, так и не смог приткнуться ни к одному углу. Николя умоляла забрать Стива в их солнечный дом. Родители колебались, но из любви к своей маленькой девочке в конце концов пошли даже на этот шаг. И поплатились. Трагедия была неминуема, и она произошла. Стив раскроил голову о стену, забрызгав кровью нежно-кремовый интерьер их прелестной гостиной. Годы, проведенные в казенных заведениях, сделали свое дело: он не представлял себе жизни без решеток на окнах. Стива отослали обратно, а после очередной его попытки суицида к нему с тоской в сердце присоединилась и Николя. Милая пара так и не оправилась от визита ее бешеного братца. С того дня Николя чувствовала холодок отчуждения. Стив со всей очевидностью продемонстрировал, что у девочки была своя, чуждая им история.
Следующий детский дом, куда неудобных детей отправили под предлогом «начала новой жизни», а на деле чтобы избавиться от Стива, вспоминался Николя как страшный сон. Здесь она лишилась даже собственной тени – на нее ежесекундно накладывалась тень Стива. После первых же месячных – дикое совпадение – ее в первый раз изнасиловал один из воспитателей. Николя смолчала. Смолчала и во второй раз. Когда Стива вытащили среди ночи из кровати и заставили смотреть, она заговорила. Никто не стал слушать.
Кому было нужно копаться в «небылицах» взбалмошной девчонки с разукрашенным под Барби лицом и юбками размером с фиговый листок? Чем занимаются старшие детдомовки, и так всем известно. Николя много чего выучила к тому времени. Уяснила, в частности, что у нее есть кое-что стоящее… стоящее денег. Которых ей было недостаточно. А потому в пятнадцать лет Николя удрала. Стив смылся вслед за ней, чудом разыскав сестру в нищенском притоне Восточного Лондона. Спустя пару месяцев Николя бегала уже не от властей, а от Стива, потому что сколько ни старалась, так и не смогла стереть из памяти самое страшное – его взгляд в ту ночь. В ту ночь, когда его привязали к стулу, а Николя насиловали у него на глазах. Урок преподали. Будешь дергаться – сестре хуже будет. Больше Стив о том эпизоде не вспоминал.
Но его глаза преследовали Николя повсюду. Терзали. И до сих пор терзают. А он опять ее разыскал.
– О, Николя… – только и смогла выдавить Анжела, коснувшись ладоней девушки. Та отпрянула с резким выдохом, судорожно, будто за спасательный круг, вцепилась в помаду и принялась возить ею по губам.
– Сама видишь… – слова звучали невнятно, – нельзя мне с ним. Достал.
– Вижу. Я посмотрю, что можно сделать… – Анжела запнулась. – Раз уж ты так хочешь, буду стараться не подпускать его к тебе.
Не удержавшись, она раскрыла объятия. Ей так хотелось показать Николя, что кто-то еще способен сострадать ей в этом мире, полном жестокости и горя. Николя дернулась было, попыталась оттолкнуть, но уже через миг затихла, уткнув лицо в плечо Анжелы.
– Ладно, пойду. – Анжела сжала переносицу, удерживая слезы. – Прости. Прости за то… За все.
Она выскочила за дверь прежде, чем Николя увидела хлынувшие слезы. Анжела, в свою очередь, тоже не увидела заигравшей на ярких губах Николя самодовольной ухмылочки.
Глава девятая
Вернувшись на свою половину приюта, Анжела обнаружила Мэри Маргарет в полной готовности к торжественному выходу. Полная готовность включала в себя неизменную синюю юбку, синий пиджак, кипенно-белую блузу с гигантским воротником по моде семидесятых и белую дамскую сумочку из дерматина. А также – Господи, помоги нам – новые белые босоножки с тесемками, длины которых едва хватало, чтобы обхватить щиколотки, и плотные черные чулки начала века. Во всем Соединенном Королевстве не найдется еще одной женщины, способной откопать босоножки с тесемками. Единственная в своем роде женщина приплясывала от нетерпения, дожидаясь из туалета своего провожатого. Второй из ее свиты пялился в потолок со страданием во взоре – вылитый Себастьян Великомученик перед смертью. Мэри Маргарет метнулась к себе в кабинет, с непривычки к каблукам едва не расшибив нос о стену, и хлопнула дверью. Не иначе как бутылку на подмогу призвала; два-три глотка перед неизбежным приемом, ясное дело, не помешают.
Парня-провожатого Анжела знала со времен его пребывания в приюте. Второй, нехотя покинувший туалет, тоже оказался из бывших приютских. Оба давно уже жили в собственных квартирах, но сегодня были вызваны матушкой на подмогу – ей предстояло посетить торжественный прием, где архиепископ и ее светлость супруга мэра обещались превознести ее неоценимые заслуги в расселении бездомных. Ну мыслимо ли было отказать благодетельнице? Сочувственная улыбка Анжелы была встречена тоскливым стоном одного из избранных. Теперь уже оба изучали потолок. Из кабинета, стирая с губ следы преступления, вышла Мэри Маргарет. На нее было больно смотреть – сама не своя от переживаний. Здесь она кто? Бог и царь, в крайнем случае – наместник Бога на земле, королева своих владений, непререкаемый авторитет. А за стенами приюта? Стареющая толстуха со щетиной на подбородке и ногами-колодами, в данный момент расставленными на ширину плеч, чтобы удержать равновесие на дурацких каблуках.
Впервые опубликованав авторском сборнике «Улица Вечерних услад», 1998 г ., «ЭКСМО Пресс».
Кэтрин Холбен мечтала стать матерью, однако, узнав, что это невозможно, ожесточилась душой. Джозеф ДАмаро пережил гибель жены – и так и не смог с этой трагедией смириться..Сумеет ли Кэтрин стать матерью для осиротевших детей Джозефа, а Джозеф – поверить в возможность нового счастья? Сумеют ли мужчина и женщина после стольких испытаний поверить в святую, исцеляющую силу пришедшей к ним любви?
Когда же наконец миллионер и неисправимый плейбой Рори Кикнейд променяет свой холостяцкий статус на свадебные колокола? Этот вопрос волнует всех.Друзья и приятели заключили пари, журналисты сплетничают, а женщины строят планы…И только легкомысленная Джилли Скай, случайно оказавшаяся в центре самого чудовищного скандала за всю жизнь Рори, слышать не хочет о том, чтобы спасти его репутацию ценой собственной свободы!Но Рори умеет убеждать, – и Джилли все-гаки соглашается на весьма выгодный фиктивный брак.
Кто придумал, что сорок лет — это лучший возраст женщины?Пять отчаянных подруг, пять эффектных бизнес-леди очень в этом сомневаются.Анна поняла, что все лучшие мужчины уже или женаты, или разведены, Мэнди успела развестись и перекраситься, Дженет надеется, что избавилась наконец от брачных проблем, а независимость Карен вот-вот как бомба взорвет ее семейное гнездышко…Итак, сорок лет — это самый трудный возраст женщины!Это любовь, дружба, деньги, мода, дети, измены, соблазны «красивой жизни» и — юмор!!!Женщины всегда остаются женщинами.
Лучший способ для студентки подзаработать — устроиться няней к четырехлетнему отпрыску весьма состоятельной семьи.Всего-то и надо — иметь терпение, забыть о собственных амбициях и… не терять чувства юмора, даже когда приходится работать дни напролет!Дитя, конечно, не сахар…Его родители — просто ночной кошмар наяву…Зато рядом — весьма обаятельный сосед. Уж он-то наверняка не даст юной няне скучать по вечерам!
Судьба, словно чрезмерно заботливая мамаша, старательно оберегала Лену Кораблеву от мужского внимания. Леночка и рада была бы распрощаться с одиночеством, только вот оно прилипло к ней банным листом и не желало покидать насиженное место. А уже вот-вот — и будет девице немного за тридцать… Так и жила Кораблева — создавая фон для своей яркой и шебутной подружки Светки, которая обожала любовные похождения. Но однажды ураган чувств вдруг настиг Леночку, подхватил и поволок неизвестно куда. В нее влюбился состоятельный мужчина — и позвал замуж! Такое возможно только в сериале.