Ангел тьмы - [11]

В лабиринте было уютно и тихо, непролазный кустарник высотой в десять футов заглушал щебетание птиц в саду и крики морских чаек, образуя неожиданные повороты под прямым углом. Дом пропал из виду, и я, ощутив сначала сырую прохладу, а потом легкий озноб, ускорила шаг. Следовало предупредить Перси, что я отправляюсь на прогулку. Я взглянула на часы: почти половина седьмого, значит, через полчаса подадут мой ужин. Неужели я пропущу свою первую трапезу в собственной гостиной? Наверняка кто-то из слуг разожжет камин, где уже лежат сухие поленья, и в комнате станет тепло и уютно. Как чудесно усесться перед огнем, свернувшись калачиком в большом кресле, и не спеша вкушать деликатесы, доселе мне неведомые. Сделав еще один поворот, я очутилась в тупике, вернувшись, повернула направо и вышла на уже знакомую мне дорожку: значит, я ходила по кругу и, похоже, заблудилась. Тогда я вытянула длинную нитку из подкладки пальто и привязала ее к ветке куста — теперь-то уж я быстро выберусь отсюда!

Закатное солнце окрасило небо в расплывчатые тона, предупреждая меня о скором наступлении ночи и промозглого холода. Но, закаленная суровым климатом диких гор Уиллиса, я не страшилась капризов погоды в предместье цивилизованного Бостона. К сожалению, вскоре мне пришлось убедиться, что пальто, купленное в Атланте, не предназначено для этого района с его северными ветрами.

Я попыталась успокоиться и взять себя в руки: в конце концов, это пальто — подарок Кэла Деннисона — было лучшим из всех, которые я когда-либо носила. Еще месяц назад его голубой бархатный воротничок казался мне верхом элегантности.

Да что мне этот глупый лабиринт, устроенный ради забавы, когда я с трех лет привыкла одна бродить по холмам и ни разу не потерялась! Не надо впадать в панику, просто я допустила где-то просчет. В третий раз оказавшись возле нитки, привязанной к ветке для ориентировки, я постаралась собраться с мыслями, представив себе весь лабиринт и то место, где я в него вошла. Но все проходы между рядами высокого кустарника казались похожими один на другой, и я боялась тронуться с места, на котором побывала уже трижды, и поэтому чувствовала себя относительно уверенно. Я замерла, прислушиваясь: сквозь шум прибоя доносилось равномерное постукивание. Кто-то работал поблизости молоточком. Рядом была живая душа! Я напрягла слух и пошла на этот звук.

Ночь наступила внезапно, окутав теплую землю клубами тумана, — он стелился по проходам, откуда ветер не мог его вымести. Звук кузнечного молоточка становился все громче и явственней, как вдруг с шумом захлопнулось окно. Стук оборвался, и я окунулась в пугающую тишину. Теперь можно бродить в лабиринте хоть всю ночь, и никто не узнает об этом. Все мои навыки, обретенные в горах, показались мне сейчас глупыми и бесполезными.

Скрестив руки на груди, как это делала моя бабушка, я свернула направо, потом опять направо, потом еще раз направо — и вдруг очутилась на открытом пространстве! Я все-таки вышла из проклятого лабиринта! В туманной мгле передо мной виднелась светлая плитка дорожки. Глубоко вдохнув сырой холодный воздух, насыщенный хвойным запахом, я шагнула по ней и вскоре увидела окруженный соснами каменный домик под низкой крышей из красного шифера. Это зрелище так удивило меня, что я невольно вскрикнула.

Боже, как же хорошо быть богатым и тратить деньги на собственные прихоти! Этот сказочный домик словно сошел со страниц детской книги о Матушке Гусыне. Обвивающий его низенький, по колено, заборчик из штакетника служил скорее подпоркой для розовых кустов, чем изгородью. Днем все это смотрелось наверняка иначе, радуя взор, но сейчас, в темноте, я растерялась и замерла на месте, не зная, что делать дальше. Может, лучше вернуться в дом Тони? Оглянувшись назад, я увидела, как сгустился туман и заслонил плотной пеленой даже лабиринт.

Ноздри щекотал едкий запах дыма, расплывающегося змеиными кольцами над крышей. Так ведь это домик садовника, сообразила я наконец. И сейчас наверняка этот добродушный старичок ужинает со своей женой, и простая еда на их столе покажется мне вкуснее всех изысканных блюд, приготовленных на кухне, которую Тони мне даже не показал.

Приглушенный неверный свет, падающий из домика на дорожку, манил к себе, и я торопливо пошла к квадратам окон, пока их тоже не затянуло туманом.

Я немного постояла в нерешительности возле двери, затем, собравшись с духом, трижды постучала в нее кулаком. На мой стук никто не вышел, хотя было ясно, что внутри кто-то есть. Возмущенная равнодушием к себе и уверенная, что, как член семьи Таттертон, достойна внимания, я повернула ручку и вошла в теплую комнату, освещенную лишь огнем в камине.

Спиной ко мне сидел молодой человек. По его стройным длинным ногам в черных брюках я догадалась, что он довольно высокого роста. Волнистые волосы на его крепко посаженной голове отливали медью в отблесках огня. Мне всегда казалось раньше, что именно такого цвета будут волосы у Кейта, когда он вырастет. Густые и шелковистые кудри незнакомца ниспадали до белого воротничка его батистовой сорочки, длинные широкие рукава которой придавали ей сходство с одеянием художника или поэта.