Ангел Серый - [4]

Задержав на секунду дыхание, Щукин закаменел, прижимая костыль к плечу. Помнить – сильная отдача!… Сейчас… Нет, надо дождаться хоть какого-то звука.

Руки Николая вспотели, но он не рискнул нажать спусковой крючок, пока где-то высоко во тьме не загудел самолет. Винтовка коротко вякнула, стукнув в предплечье… Щукин сразу же поставил ее за шкафчик с автокосметикой.

Ровно через секунду страшный грохот потряс микрорайон. Столб огня метнулся вверх, подбрасывая то, во что превратилось несчастное авто… Завыли, заплакали соседки по всей округе. Облокотившись на перила, Щукин наблюдал, как в домах стали быстро зажигаться окна – словно начинался какой-то праздник. Потом открыл балконную дверь и шагнул в комнату.

– Ой… Что, Коля?! – это проснулась жена. Голова ее была похожа на гнездо.

– Мань, не в курсе. Похоже, тачку подожгли… Я сейчас в пожарку позвоню… – Щукин взял трубку.

– Ужас какой! – прошептала Маша, подходя к окну. Отблески пламени, пробиваясь через тюль, весело скакали по стене комнаты, по сонному лицу женщины, ее белой рубашке. Она несколько минут завороженно смотрела на маленький пожарчик, потом зрелище утеряло прелесть и Маша вернулась к смятому, еще теплому лежбищу. Довольно скоро раздался звук сирены; Щукин удовлетворенно заскрипел кроватью, укладываясь, жена прильнула к надежному плечу, чувствуя себя немного испуганной. Боже, в какое время мы живем!

Люди в окнах некоторое время потаращились на происшествие, потом ночь взяла свое. Никто еще не понял, что вдруг прекратились заунывные вопли "БМВ"…

Подполковник лежал с закрытыми глазами, но сон не шел. Жалел, что засветился бугаю. Но кто ж мог предположить дальнейший ход событий?!… Черт попутал, не иначе.

Утром, пока Маша мылась в ванной, Щукин быстро расчленил винтовку и вновь закрыл в ящике. На душе было неспокойно, но сладкое чувство удовлетворения утопило совестливые попискивания. В конце концов, он никого не убил, а весь микрорайон только вздохнул с облегчением. Бугай себе новую купит, и трижды подумает еще, прежде чем сюда приезжать, скотина…

Со дня на день подполковник ожидал неприятностей, нервничал, однако пронесло. Мало ли ушлого народу могло окрыситься на машинный ор? Есть и покруче во дворе, чем вояка в отставке…

Пожалуй, можно расслабиться.

Через месяц Щукин отвез жену под Тверь, в деревню к матери. Предоставленный сам себе, он наслаждался свободой, хотя и скучал по вкусным блюдам и той уютной теплоте в доме, которую умела создавать только Маша. Занялся делом – Волгуша давно и укоризненно вопила пятнами ржавчины. Возиться с машиной он любил и умел, руки-то росли из нужного места. Целую неделю, не торопясь, подполковник шкурил и грунтовал больные места, вдыхая вкусный запах нагретого августом металла. Старушка много лет жила на улице под открытым небом, пионеры не очень лютовали в этих местах; да и красть-то особо с нее было нечего, а угонять – тем более. Кому нужно такое старье?… Хотя простенькую сигнализацию Николай все же поставил – береженого Бог бережет.

Сегодня, работая над задним крылом, Щукин неожиданно почувствовал, что на него смотрят. Сделал вид, что не заметил; затянувшись, осторожно скосил зрачки – коренастый хмырь, жуя фильтр, наблюдал за ним, потом сплюнул бычком и неожиданно быстро ушел, исчезнув среди дворовых зарослей и ракушек.

Когда-то зоркий глаз военного не запомнил лица, лишь очки черные, пеструю открытую рубашку и низкий рост. Возросшая подозрительность последних дней заставила его подойти и поднять окурок. "Парламент"… Тьфу, слюнявый. Неужели пасут?…

Происшествие очень не понравилось Щукину. Конечно, может, ему все померещилось. И парень тот смотрел не на него вовсе. Кому он нужен? Но сердце было не на месте почему-то. Видать, детина из двести шестой не так уж прост оказался, заподозрил что-то, сукин кот, вот и заслал свою шестерку…

За себя подполковник почему-то не боялся, а вот машине навредить могут. Око за око.

Ночью решил покараулить Волгушу с балкона. А если что – и пугануть недолго… Хотя пулять чревато – выстрела все равно не слышно, а в небо палить – какой толк? Эта винтовка хороша на поражение… Однако Щукин все же решил взять ее "на дело", так оно было приятней и спокойней.

Весь вечер он пытался заснуть, готовясь к ночному дозору, но так и не смог – нервы. Запасся куревом, сладким чаем; оделся в темный тренировочный костюм. Хотел еще лицо черным намазать, но, подумав, плюнул – голливуд какой-то получается. Лучше физию вообще не высовывать, на балконе есть щель здоровенная, вот оттуда и будет следить.

Ближе к полуночи, покормив рыб и подкрепившись, Щукин удобно устроился на туристском коврике и приготовился терпеливо ждать. Рядом положил мощный фонарь-прожектор и милицейский свисток – этого достаточно, чтобы спугнуть гостей. Он не сомневался, что они придут уже сегодня, подсказывала интуиция. Волгуша хорошо просматривалась с девятого этажа, она стояла прямо под балконом – ни одна муха не пролетела бы мимо бдительного ока подполковника. Осталось лишь порадоваться, что Маши нет дома.

В висках постукивало…

…Если затаиться и прислушаться к окружающему тебя сумраку, кажется, что летишь в ночном эфире; музыка, голоса, далекий лай – все это мечется вокруг тебя рваными кусками в бетонном коробе двора, сплетается и распадается в бестолковой гармонии хаоса… Интересно, а если бы не было всех этих звуков? Тогда город бы стал мертвым… Уж мертвых-то деревень довелось навидаться, а города – нет, не видел ни разу. Видел кладбища машин, кораблей. А город… страшное, наверное, зрелище.