Парень сжал челюсти и промолчал.
- И что это за друзья? - спросил родитель нейтрально, но его тону Микаэль не поверил ни на секунду.
Еще сильнее подтянув колени к груди, парень сосредоточился на холодном бетоне под ним. Он всегда играл в эту игру, когда отец злился. Микаэль словно исчезал, уходил в себя, позволяя телу стать твердым панцирем, который защитит ту часть внутри, которую поймут только Нора и Отец С.
- Отвечай, Микаэль.
В такие моменты Микаэль жалел, что не может говорить так свободно, как Нора, все, что захочет. Все, что он хотел сказать сейчас, было «Ты мудак».
- Ты му…, - начал Микаэль, но остановился, когда из-за угла вырулил сияющий серебристый Роллс-Ройс.
- Какого черта? - спросил отец, его злые темные глаза сузились, сверля машину взглядом.
Микаэль встал, схватил сумку и направился к автомобилю.
- Микаэль, немедленно вернись, - кричал отец ему вслед.
Кто бы ни был за рулем Роллс-Ройса, он остановился прямо перед домом парня и открыл дверцу. Микаэль вместе с сумкой плюхнулся на заднее сиденье, и автомобиль снова тронулся с места. Выглянув в окно, Микаэль видел, как его отец смотрит на него с неприкрытой злобой. Когда он вернется, его будет ждать настоящий ад. Но, по крайней мере, теперь он был свободен.
Вдруг парень понял, что на заднем сидении роскошного автомобиля он был не один. Сначала он увидел сапоги, черные сапоги для верховой езды, затем темно-серые брюки. Брюки прилагались к довольно старомодному, но эффектному костюму, который носил чертовски-привлекательный темноволосый мужчина, изучавший его с легкой улыбкой на четко-очерченных губах. Микаэль понятия не имел, кто был этот мужчина, но у него не было сомнений, что сейчас он находился в присутствии одного из друзей доминантов Норы, и наверняка очень важного.
Микаэль выдавил робкое: - Здравствуйте, сэр.
- Bonjour, Микаэль, - у мужчины был французский акцент, и имя прозвучало как Мишель.
Французский? Значит, это был Кингсли, то самое необходимое зло, о котором говорил Отец С. Мужчина оглядел парня сверху донизу еще раз, затем откинулся назад и закинул ноги в сапогах на сидение напротив, скрестив их в лодыжках.
- MonDieu, у chérie действительно отличный вкус на домашних питомцев, не правда ли?
- Питомцев? - повторил Микаэль, нервничая.
Мужчина наклонился вперед, парень тревожно разглядывал его великолепное лицо, темные глаза, точёный европейский нос, чувственную улыбку на губах.
- Скажи мне, Мишель, ты когда-нибудь занимался сексом на заднем сидении Роллс-Ройса?
* * *
Нора выгнулась и подняла бедра выше. Наконец она нашла правильный угол проникновения. Вообще, это была ее идея, чтобы Гриффин оттрахал ее на капоте Астон Мартина, но как только он вошел в нее, Сатерлин поняла, почему капоты и секс не всегда подходят друг другу. Хотя, казалось, Гриффина все устраивало. Она лежала, животом прижавшись к капоту, руки подняты и связаны за шеей, Гриффин беспечно вбивался в нее. Сатерлин подняла бедра выше, он просунул руку под нее и нашел клитор. Вот теперь, получив свою дозу блажества, Нора повернула голову в сторону и улыбнулась.
- Когда это у тебя появился Дукатти? - спросила она, впервые заметив мотоцикл в углу гаража, забитого разными Феррари, Порше и даже одним старомодным Шелби Мустангом.
- Я тебя трахаю, а ты спрашиваешь меня о мотоцикле? - выдохнул Гриффин сквозь стиснутые зубы.
- Простите, сэр, - сказала она без тени раскаяния в голосе.
- Дукатти – это причина, по которой Сорен и я вместе.
- Черт возьми, ненавижу, что у него тоже есть такой.
- Я не...
Нора закрыла глаза, и из тумана прошлого всплыло одно воспоминание.
- Элеонор Луиза Шрайбер! Немедленно вставай с кровати, - кричала на нее мать.
Нора вспомнила, как натянула одеяло на голову, надеясь, что сегодня будет тот самый день, когда она сломит сопротивление матери. Сегодня будет день, когда она победит тиранию религии. Она пропустит мессу сегодня, и никогда, вообще, не вернется туда.
- Я буддистка, - крикнула она снова из-под простыни.
- Элеонор, быстро вставай с кровати и собирайся на мессу.
Нора вспомнила, что в голосе ее матери сквозила ничем не прикрытая злость. Хорошо. Гнев делал ее нестабильной. Она либо убьет ее, либо сбежит. В любом случае, это означало никакой церкви сегодня. Если бы Элеонор могла самостоятельно покинуть мессу, она была бы свободной... раскованной, освобожденной и больше не привязанной к католической церкви.
- Я атеистка. - Она перевернулась на живот. - И загорюсь, как только войду в церковь. Будет лучше для всех, если я буду подальше от этого места.
Ее мать заворчала себе под нос. Так вот откуда эта привычка у Норы?
- Элеонор, - сказала мать, вздыхая.
Черт. Вздохи были нехорошим знаком. Вздыхание означало, что ее мать постарается найти еще какие-нибудь причины убедить или подкупить дочь.
- Ну что?
- Отец Грег уходит в отставку в ближайшее время. Сегодня в Пресвятое Сердце приходит новый священник. Если он наймет кого-то другого, чтобы ухаживать за церковными книгами, у тебя больше не будет бесплатной стипендии в Св. Хавьере.
- Мне все равно. Отправь меня в обычную школу. Больше никакой школьной формы.
