Сорен продолжал вколачиваться в нее, и Нора вжалась в него от любви и отчаяния. В такие моменты он был потерян для себя, потерян в тени, что хранил под сердцем. Он редко позволял себе отпустить контроль, и делал это только с ней. Нора лежала под ним, позволяя использовать свое тело в качестве сосуда для его желания. Когда он, наконец, кончил, то толкнулся в нее с такой силой, что Нора знала, что внутри наверняка останутся синяки. Мужчина выдохнул ее имя, по его телу прошла судорога.
Нора держалась за Сорена, пока они лежали, их тела переплелись, он все еще был в ней. В течение долгого времени они не сказали ни слова, преисполненные торжественным моментом их близости друг к другу.
- Ты дрожишь, Элеонор, - сказал, наконец, Сорен, касаясь ее щеки губами.
- Немного. Я просто замерзла, - призналась она.
Нора провела руками по волосам Сорена и поцеловала его в лоб.
- Ты тоже дрожишь.
Его руки, его спина дрожали под ее пальцами.
- Не от холода, - признался он.
Она знала, почему, и ему больше не нужно было объяснять.
- Ты принадлежишь мне... навсегда.
- Навсегда, - повторила она.
- Я сделаю все, что должен, и тогда ты сможешь вернуться ко мне.
- Я знаю, вы сделаете это, Сэр.
- И мы сдержим свои обещания друг другу.
Нора подняла руку и коснулась его лица.
- Я умру в своем ошейнике.
Она повторила свою часть клятвы. Сорен повернул голову и поцеловал внутреннюю сторону ее ладони.
- А я умру в своем.
* * *
Сюзанна сидела на диване, скрестив ноги, с открытым ноутбуком на коленях. Она открыла на компьютере файл под названием «Астериск», куда складывала всю информацию, которую только смогла накопать на Пресвятое Сердце и отца Маркуса Стернса. Пока что это был очень маленький файл. Патрик не нашел почти никакой дополнительной информации о мальчике, который пытался покончить с собой в святилище. Никаких обвинений вынесено не было, и мальчик, по-видимому, по-прежнему посещал ту церковь. Что за ребенок хотел продолжать ходить в церковь, которая вдохновила его себя убить? подумала она. Что это был за священник, который продолжал позволять это? Ей стало дурно даже от подобного допущения.
Ее мысли роились в опасной близости от обстоятельств смерти Адама, когда зазвонил сотовый телефон. Девушка глянула на номер. Ну, конечно. Кто бы это мог быть. Патрик.
- Ну и как успехи? - спросил он, как только она ответила.
- Не так хороши. Этот парень призрак. А что у тебя?
Она услышала смех на другом конце линии.
- Что? - спросила Сюзанна.
- Я собираюсь идти на совещание, поэтому не могу говорить. Но ты никогда не догадаешься, кто посещает Пресвятое Сердце. Не только посещает, но, по-видимому, никогда не пропускает Воскресную мессу.
Сюзанна шумно выдохнула. У нее не было времени на игры.
- Я не знаю. Далай-Лама?
- Еще лучше - Нора Сатерлин.
Глаза Сюзанны расширились, а желудок сделал небольшое сальто.
- Ты, должно быть, шутишь.
- Мне пора бежать. Перезвоню тебе завтра. И нет, я не шучу.
Повесив трубку, в течение длительного времени Сюзанна всматривалась в окно своей гостиной. Закрыв ноутбук, девушка направилась к книжному шкафу. Пробежавшись взглядом по обложкам, она, наконец, нашла то, что искала, книгу под названием «Красный». На обложке было изображение красивых белых женских рук, связанных кроваво-красной шелковой лентой. Автор? Нора Сатерлин. Это была история о женщине, владевшей разоряющейся художественной галереей под названием «Красный», и о таинственном человеке, который появляется и предлагает спасти ее в обмен на подчинение во всех смыслах сроком на один год. Шокирующий и графичный, с несколькими самыми откровенными сексуальными сценами, которые она когда-либо читала, «Красный», возможно, был одним из самых любимых романов Сюзанны. Но она никогда никому не говорила об этом.
Четырнадцатилетний парень попытался покончить жизнь самоубийством в центре святилища... Всемирная скандально известная эротическая писательница, посещающая мессы с постоянством монахини... и эта загадочная звездочка напротив имени священника.
- Господи, - выдохнула она. - Что это за церковь?
В ту ночь Сорен занимался с Норой любовью еще дважды. Он прижал ее к краю кровати и брал лежащую на животе, стоя позади. А после когда они лежали рядом, Нора прижималась спиной к его груди, пока он медленно и осторожно двигался в ней. С каждым сильным толчком он шептал, как сильно он любит ее, как сильно ему будет не хватать ее, и что он сделает с ней, когда она снова вернется к нему. Когда Нора в очередной раз кончила, по ее лицу текли слезы.
- Тише, малышка... это всего на пару месяцев, - пообещал он, сцеловывая слезы с ее лица.
Она прижалась к нему и зарыдала еще сильнее.
- Но я уже по тебе скучаю.
Когда слезы высохли, Нора устроилась перед камином в гостиной – Сорен развел небольшой огонь, чтобы согреть ее – и улыбнулась виду перед ней. Как будто и не было пыток Сорена этой ночью...
Изучая шахматную доску на полу, вглядываясь сначала левым глазом, а затем правым, Нора потянулась и передвинула пешку на две клетки вперед.
- Малышка, - сказал Сорен с тонко замаскированным отвращением. - Это было бессмысленно.
