Ангел пригляда - [31]
Мир вокруг медленно собирался из отдельных кусочков, уточнялся, опрозрачнивался. Все было тихо, это главное. А выстрел… не было никакого выстрела. В соседней комнате стул уронили, вот вам и выстрел, со сна еще и не такое помстится. Там, за стеной, ровно гудели голоса парней из разведроты, и только резкий фальцет прапорщика Боровича вылезал, подкукарекивал азартно. Цена петушиной его песне была невелика: откровенные лил пули прапорщик, набрался из Интернета врак и гнал теперь пургу за чистую монету. Небылицы сыпались из Боровича, как из козы горох, безостановочно, все это знали – и все равно верили.
– Брехня… – тянул за стеной нестойкий басок лейтенанта Рымаря. – Лапшу вешаешь, прапорщик, за дураков нас держишь.
– Лапшу? – От возмущения прапорщик даже с фальцета сошел, курицей закудахтал. – Коли таке було, щоб я брехав? Та щоб мені провалитися, якщо брешу!
Голощек почувствовал, что замерзли, стоя на полу, босые ноги. Положил револьвер на тумбочку, сел на кровать, надел носки, брюки, потом тяжелые армейские ботинки. Встал, потопал об пол – лучше не стало.
С ногами дело вообще было швах, они теперь мерзли почти всегда. И не только мерзли, а последние недели и вовсе были как не свои. Опухали они, немели пальцы, кожа сверху ничего не чувствовала, а на стопе, наоборот, вроде как выросли во множестве небольшие водяные подушки. Ходить пока, правда, не мешали, но доставляли неприятное чувство нездоровья.
Врач батальонный при осмотре сказал, что по всем признакам выходит диабет. Померил сахар глюкометром, сахар оказался почти в норме. Но врач упрямился, мнения своего не менял – диабет и диабет, только в начальной стадии. Мнение эскулапа капитану было неприятно, он привык считать себя человеком здоровым и для хворей недоступным. Хотя, если подумать, о каком здоровье речь, когда в любой момент может накрыть тебя «градом» или хоть даже миной обыкновенной. Сами посудите, что за радость знать, что умираешь ты обладателем железного здоровья?
Все это прекрасно понимал капитан Голощек, и все равно было противно. Представить себя опухшим, тяжелым, сидящим на инсулиновой игле никак он не мог, лучше просто убейте в спину штык-ножом от АК74 и не морочьте голову. А для себя решил он не верить врачу насчет диабета, а найти какое-нибудь более приятное объяснение…
И объяснение спасительное выискалось довольно быстро. Кореец Миша, из контрактников, рассказал, что диабет и вовсе тут ни при чем, а на самом деле капитан холода хватанул – так по их узкоглазой медицине называется это дело. Вот это уже было больше похоже на правду, потому что и точно, в начале зимы пришлось капитану целые сутки кантоваться в мокром сугробе, прячась от орков. История была опасная, диверсионная, закончилась, правда, хорошо, вернулся назад без единой царапины да и думать забыл. Но вот спустя пару месяцев, выходит, аукнулось по полной.
Еще Миша сказал, что дело тут не так в ногах – ноги просто отзываются на болезнь как бы эхом, – а больше в почках. Почек, однако, капитан особо не расчувствовал, пил, как раньше, – водку, пиво, спирт, до чего руки доходили. Правда, на исподнем с правой стороны чуть повыше поясницы стали появляться черные следы, как будто битумом мазнули слабо, рассеянно. Если бы поверх, на гимнастерке, еще можно было бы понять, запачкался где-то. Но изнутри? Как, чем? Или в самом деле прав был кореец и чернота шла прямо из тела? Но что же тогда внутри-то творится? Об этом, впрочем, предпочитал он не думать. Вот закончится война, тогда и подлечимся, ничего…
Тем более Миша говорил, что почки вылечить можно – по старому корейскому рецепту суп из собаки сварить да и пить регулярно. Рецепт этот не очень-то пришелся по душе Голощеку: собак он любил, но не так, чтобы в супе их ложкой вылавливать, а по-настоящему, по-человечески. И хоть кореец предлагал тут же поймать бродячего пса, которых, несмотря на бомбежку и войну, немало вокруг бегало, и сварить из него лекарство, капитан ему запретил. Ничего, потерпим до конца войны, можно, а там, глядишь, обычными человеческими средствами вылечимся, а не косыми и живодерскими!
Капитан оделся полностью, по форме, выглянул в окно. Метель, кружившая последние дни, попритихла, сугробы сияли под солнцем радужной алмазной пылью. Везде снег был нетронутый, пушистый: на деревенских крышах, во дворах, на тротуарах, и только на дороге его уже поразметало, замарало глухими гусеницами бэтээров и тяжелых грузовиков. Там, за окном, царил сейчас какой-то необыкновенный мир и спокойствие. Захотелось открыть раму, вдохнуть полной грудью воздух, чаемый чистым, холодным. И хоть капитан твердо знал, что на самом деле пропах он пороховым огнем и мазутом, – все равно хотелось.
Полюбовавшись еще идиллическими зимними красотами, почти забытыми за войной, капитан отвернулся от окна. Взгляд его упал на старинный резной сундук-скрыню, стоявший в углу, настроение омрачилось. К чему он стоял тут и зачем, сундук этот, толку от него не видно никакого, замок наглухо запаян. Может, конечно, и хранили в нем хозяева что-то очень ценное, но чего-то сомневался капитан на этот счет, сильно сомневался. Как-то раз даже подтолкнул сундук ногой – и слишком легким показался он ему. Вообще же скрыня – это еще полбеды, дом весь был словно напоказ набит случайными вещами, явно декоративными – вышиванками, рушниками, крынками, еще чем-то очень украинским. Голощек испытывал раздражение, глядя вокруг, уверен был, что ничего этого раньше не было, натащили в последние месяцы, патриотизмом своим в морду тыкали, приспособленцы.
Альтернативная Россия, Москва, наше время. Страной правит Триумвират: трое древних темных магов в образах людей. Хабанера, Мышастый и Чубакка Рыжий. Темные маги захватили власть в стране в начале ХХ века. Они питаются могучей силой Великого Кадавра, живого мертвеца, чей труп хранится на главной площади столицы в пирамиде. Но кто знает, где находится настоящий Кадавр?Книга содержит нецензурную брань.
Отец Эро́с и диакон Михаил мирно служат в небольшой церкви в глубокой российской провинции. Но в один прекрасный, точнее ужасный, день на пороге церкви появляется отец Василиск – новый секретарь владыки Антония. Он предлагает отцу Эросу отправиться на земную орбиту – в рамках благотворительной программы «Православие – мирному космосу». Тот с ужасом отказывается, но отец Василиск настаивает, применяя уже не только силу убеждения, но и угрозы. Устоит ли отец Эрос и чем закончится эта удивительная и небывалая история?
Немолодому и нищему художнику приходит мысль обогатиться. Следуя своей идее, он пытается создать агентство эротических услуг. И тут вдруг появляется бандит Василий, который заключает с художником договор: тот будет писать картины по его заказу, а он, Василий, заплатит за них баснословные деньги. И все бы ничего, только вот сюжеты уж больно странные и страшные…
Милиционер Александр живет в одной квартире с тестем. Человек он не очень везучий, однако добрый и принципиальный. Внезапно к ним по обмену приезжает американский полицейский, которого хотят подселить к Александру. Сначала он не очень рад, но оказывается, что полицейский – на самом деле девушка. Вроде бы все хорошо, но тут на горизонте появляется Валера, бандит. И не просто бандит, а представитель Хаоса, мистической, темной изнанки вселенной. Да и сам Александр, оказывается, не так уж прост. Он – Блюститель, страж, защищающий Порядок.
«Мне… посчастливилось стать открывателем целого континента — правда, небольшого, затерянного в лесах Приамурья. Вышеназванный континент не то чтобы совсем никому не известен, но на географические карты пока не нанесен… Континент этот, или, иначе, село Бывалое, населяют народы, протяженные во времени и пространстве. Народы эти хорошо известны — это русские, китайцы и евреи. Мало известно другое: оказавшись вместе на небольшом клочке земли, образовали они смесь такой силы, перед которой отступают иной раз даже законы природы — впрочем, несильно и не навсегда».
Молодой Аркадий Неверов задолжал бандитам, которые требуют вернуть деньги прямо сейчас, иначе он останется без квартиры. На счастье (или на беду), у него умер дядюшка-миллионер. Вместе с бандитом Иннокентием Аркадий отправляется за богатством, однако, приехав в загородный дом почившего дяди, он обнаруживает, что есть и другие претенденты на наследство. Тут и начинается самое страшное…
«Гляжу [на малого внука], радуюсь. Порой вспоминаю детство свое, безотцовское… Может быть, лишь теперь понимаю, что ни разу в жизни я не произнес слово «папа».
У Марии Кадакиной нашли опасную болезнь. А ее муж Степан так тяжело принял эту новость, будто не жене, а ему самому умирать, будто «ему в сто раз хуже» и «смертельно».
Сын тетки Таисы сделал хорошую карьеру: стал большим областным начальником. И при той власти — в обкоме, и при нынешней — в том же кабинете. Не забыл сын мать-хуторянку, выстроил ей в подарок дом — настоящий дворец.
В знойный полдень на разморенном жарой хуторе вдруг объявился коробейник — энергичный юноша в галстуке, с полной сумкой «фирменной» домашней мелочовки: «Только сегодня, наша фирма, в честь юбилея…».
У хозяйки забота: курица высидела цыплят, а один совсем негодящий, его гонят и клюют. И женщине пришло на ум подложить этого цыпленка кошке с еще слепенькими котятами…
На хуторе обосновался вернувшийся из райцентра Алеша Батаков — домовитый, хозяйственный, всякое дело в руках горит. И дел этих в деревне — не переделать!