Ангел первого уровня - [66]

Король берберов Жуба Второй принял подарок в виде собак с большим удовольствием. Меня представили ему как сына царя с самого дальнего из Счастливых островов. Выслушав мои пожелания объехать весь свет и узнать как можно больше, он надолго задумался. Потом он принял решение:

— Несколько лет назад мои люди плавали к вашим островам. Мы получаем очень неплохие доходы от фактории на вашем острове. Римляне с большим удовольствием покупают пурпур. Пожалуй, я помогу тебе. Я мог бы дать тебе денег, охрану и провожатых. Но при таком дальнем путешествии деньги у тебя, скорее всего, отберут, а охрану перебьют. Кроме того, денег у тебя нет, а благотворительностью я не занимаюсь. Ты, случаем, писать и считать не умеешь?

— Умею считать до пять раз по двадцать, на пальцах, и писать чёрточками.

Свита царя сдержанно хихикнула.

— Пожалуй, я обучу тебя чтению и письму и продам в рабство кому-нибудь из хороших купцов. Не беспокойся, когда вернёшься, деньги верну, ещё и награжу за рассказы.

Так мы и поступили. Целый год меня доучивали грамотности и языкам, а через год царь призвал меня к себе и представил купцу в очень странной одежде. Он был завёрнут в длинный кусок шерстяной ткани — очень жарко и неудобно, на мой взгляд. Царь наказал служить купцу со всем тщанием и честностью. Я обещал. О том, кто я есть на самом деле, купцу не сказали.

Со хозяином мы объехали всё Средиземноморье. Купец был в восторге от нового раба — он был преданным, ловким, выдержанным, не утаивал деньги и не грубил. Когда через десять лет я, как и было договорено, покидал его, он предлагал мне огромные деньги за то, чтобы я остался. Но я, конечно, не согласился. Все эти десять лет я впитывал всё, что видел: конструкцию латинских парусов и историю республики, подробности разных культов, философские доктрины и нюансы сельского хозяйства. Все эти новости нужно было принести моему народу. Отчаявшись, купец сказал, что не отпустит со мной мою жену — рабыню, которую он дал мне на второй год службы. Это расставание далось мне тяжело: у нас уже было двое детей. Почти все заработанные деньги я отдал ей.

В ходе путешествий выяснилось, почему финикийцы и другие моряки больше не плавали мимо наших островов в Америку. Из Америки они везли в основном стратегическое сырьё — оловянную руду, которая ранее была необходима для производства бронзы. Теперь, после завоевания римлянами земли инглингов — Англии, поставки английского олова выросли, а сама бронза потеряла ценность. Оружие и инструменты теперь делали из железа. Финикийцы, не желая рассказывать о своих промыслах в Америке, распустили жуткие легенды о том, что в Атлантическом океане живут страшные чудовища, которые ломают корабли длинными щупальцами и утаскивают на дно. А потом не стало и самих финикийцев: римляне, захватив Карфаген и Новый Карфаген (Картахену), прервали историческую память. Потому к нам никто больше и не плавал.

Царь Мавритании, как теперь называлась земля берберов, слушал мои рассказы целую неделю. Он предлагал мне дворец ради того, чтобы я остался его слугой, но я был упорен в своём желании вернуться к своему народу. Через двенадцать лет после отбытия я вернулся на острова.

За время моего отсутствия четверо из пяти моих старших братьев погибли. Один получил камнем в голову в ходе совершенно безобидной перебранки с соседним племенем (обычно пограничные трения заканчивались словами и парой — другой брошенных камней). Второй утонул во время рыбалки при штилевой погоде недалеко от берега, на виду у всего племени. Третий поцарапался и умер от заражения крови. Четвёртый женился и в первую же ночь умер от восторга. В живых оставался только самый старший брат, он и правил вместо отца, который ослаб и отошел от дел. На острове начали поговаривать о проклятии, висящем над родом. Отец слёзно просил меня поберечься.

Презрев всякие страхи, я принялся ходить по всем островам и рассказывать. Я рассказывал о больших кораблях римлян и греческой философии, о выделке железа и о недостатках республиканского строя. Я говорил, что нам нужна выборная власть, которая объединила бы все острова и позволила бы построить флот. Я говорил, что мы не должны повторять ошибок других народов, у которых все племена обособилось одно от другого, понастроили укреплённых городов и принялись воевать друг с другом ради захвата рабов и денег. Я говорил, что другие народы начали носить одежду всегда, не снимая, и теперь большую часть жизненных сил тратят на то, чтобы с помощью одежды выглядеть теми, кем они не являются: важными, гладкими и торжественными, прячут за ней злобу и болезненное самолюбие. Я говорил, что мы не должны носить одежду, должны отказаться от неё совсем, чтобы радость от видения тел друг друга не переставала течь в нас. Я говорил, что мы должны перехватить у берберов выделку пурпура, а на вырученные деньги покупать металлы, корабельный лес и книги. Я говорил, что мы должны построить левиафана, иначе вскоре на наши берега ежемесячно будут высаживаться охотники за рабами и хватать всех, кто не успеет убежать.

Я много слышал про то, как пираты опустошали многие средиземноморские острова и прибрежные страны до тех пор, пока их не прижала (но так и не уничтожила) Римская империя. Наши острова находились в намного более уязвимом положении: охотники до лёгкой наживы могли приплыть и с севера, и из Африки, и из той же Римской империи. Для этого не нужно было ничего особенного, острова были видны в хорошую погоду от Африки. Достаточно было иметь два — три гребных корабля и несколько сотен соратников, чтобы организовать экспедицию. Таких лихих людей в мире было много, я повидал их немало по портам средиземноморья. Под присмотром римских властей они занимались в основном торговлей, но готовы были на много большее. Насколько я знал цены на рабов, это дело должно было стать сверхприбыльным. У меня не было иллюзий в том, что уже после первого удачного похода набеги станут регулярными. Некоторые со мной соглашались, большинство островитян надо мной смеялось. Но уважали все.