Ангел, летящий на велосипеде - [13]
Чаще всего приходилось Георгию Владимировичу вспоминать прадедушку. Впрочем, не вспомни он сам - ему бы все равно напомнили. Ведь это из-за его чрезмерной самоуверенности он вынужден называться бароном.
Конечно, такие подарки делаются от щедрой натуры.
Коммерции советник Иван Васильевич Кусов был человеком широким: детей имел двадцать три человека, жен менял трижды. А тут еще подоспела круглая дата: ровно сто лет семейному кожевенному производству.
В знак особых заслуг Ивану Васильевичу предложили миллион или дворянский титул. «Миллион я и сам могу дать», - ответил он и предпочел баронство. Выбор, может, и объяснимый, но только причем здесь правнук? Он и в свою комнату попадает не сразу, а тут такое отягчающее обстоятельство.
Если вопрос о происхождении задают при советской власти, то это - знак приближения опасности. Особенно, если обращают его Кусову-младшему. Ну не наградил его Бог способностью замолкать когда нужно, отвечать уклончиво, не касаться запрещенных тем!
Однажды сын Лютика, Арсений, спросил соседа, не был ли тот знаком с убийцей Кирова.
«Вроде был», - ответил Кусов, то ли что-то спутав, то ли недослышав. Скорее всего, он и сам не заметил, как очутился у гибельной черты. Постоял-постоял, подумал-подумал, а затем отошел в сторону.
Разумеется, барону труднее уйти от правосудия. Правда, мера в этом случае оказалась нарушена: судьбы большинства его знакомых делятся на две половины - до и после тюрьмы, а у Кусова этих половин двадцать шесть.
Впрочем, не все обстояло так мрачно. В 1940 году, в промежутке между двенадцатым и тринадцатым арестом, Кусов приезжал в Ленинград из самарской ссылки. Вот уж ему повезло: он не только оказался в любимом городе, но еще и попал на «Лебединое озеро».
Пойти в Кировский-Мариинский театр - то же, что посетить свое детство, почувствовать на себе взгляд покойного отца.
Помнится, тот одергивал его, несмышленого: не вертись, сиди смирно, приготовься к самому главному.
И на этом спектакле инструменты сначала бестолково переговаривались, а затем стали как один голос. Тут-то Кусов почувствовал, что теряет вес и плотность, превращаясь в зрение и слух.
На то Георгий Владимирович и сын чиновника дирекции Императорских театров, чтобы по любому поводу иметь свое мнение. Как бы ни восхищало его представление в целом, он все равно найдет, к чему придраться.
Положение актрисы для него не имеет значения: если Улановой сегодня недоставало грации, он так и говорит. Конечно, и свои восторги выскажет, но под конец отметит, что ему кажется не так.
Именно в театральном кресле пришло к нему решение пойти на работу в Общество защиты животных. Давно он ощущал усталость от людей и разговоров, а тут понял, где искать отдушину.
Кто беззащитнее Георгия Владимировича? Может быть, только собака и змея. Этой парочке Кусов едва ли не попустительствовал. У него в кабинете пес-доходяга лежал на пороге, а змея свисала с электрического шнура.
Так вот Кусов был такой Айболит.
Едва Георгий Владимирович освоился среди животных, узнал и прочувствовал их нужды и обиды, как нагрянул тринадцатый арест.
Сначала все было так же, как и в остальных двенадцати случаях. Даже чуть лучше, чем прежде: никогда он не посылал на Таврическую писем с фотографиями, а сейчас такая возможность представилась.
Лицо на фото было незнакомое, а вот надпись явно принадлежала ему. Казалось, Георгий Владимирович не написал, а произнес со знакомой интонацией: «Вот вам попчиковый мордальон!».
С этих пор на запросы Юлии Федоровны упрямо отвечали: «Адрес Кусова Г. В. Вам, вероятно, известен». Ни у кого не оставалось сомнений в том, что это может значить, но уж больно не хотелось соглашаться с неизбежным…
Вот и объяснение мечтательности обитателей квартиры. Всякий раз они надеялись преодолеть действительность. Когда пришла пора преодолевать мысль о Кусове, они тоже попытались кое-что досочинить.
Как это Мандельштам писал о «заресничной стране»?
Откуда эта свобода, если в реальности все складывалось мучительно? Как объяснить ощущение взаимности, если только что не получался даже разговор?
Кажется, в жизни Кусова тоже случилась такая «страна». По крайней мере, соседи уверенно говорили, что после освобождения из последней ссылки на Алтае он обзавелся женой и дюжиной детей…
Не станем с этим спорить. Очень уж настрадался бедный Георгий Владимирович, чтобы отметать такую возможность.
Вроде нужна точка, а мы поставим многоточие.
…Маленькая фигурка удаляется от нас. Два-три шага утиной походкой, один-другой поворот тросточки, и он растворяется в тумане…
Глава четвертая. Линия разрыва
Так уж было заведено у этой четы, что жена во всем принимала участие. Даже романы мужа не проходили мимо нее. И на сей раз - на правах подруги Лютика - она следила за развитием событий.
Когда стали вырисовываться контуры классического треугольника, Надежда Яковлевна отошла в сторону. Конечно, совсем не отстранилась, а просто стала пережидать.
Александр Семенович Ласкин родился в 1955 году. Историк, прозаик, доктор культурологии, профессор Санкт-Петербургского университета культуры и искусств. Член СП. Автор девяти книг, в том числе: “Ангел, летящий на велосипеде” (СПб., 2002), “Долгое путешествие с Дягилевыми” (Екатеринбург, 2003), “Гоголь-моголь” (М., 2006), “Время, назад!” (М., 2008). Печатался в журналах “Звезда”, “Нева”, “Ballet Review”, “Петербургский театральный журнал”, “Балтийские сезоны” и др. Автор сценария документального фильма “Новый год в конце века” (“Ленфильм”, 2000)
Петербургский писатель и ученый Александр Ласкин предлагает свой взгляд на Петербург-Ленинград двадцатого столетия – история (в том числе, и история культуры) прошлого века открывается ему через судьбу казалась бы рядовой петербурженки Зои Борисовны Томашевской (1922–2010). Ее биография буквально переполнена удивительными событиями. Это была необычайно насыщенная жизнь – впрочем, какой еще может быть жизнь рядом с Ахматовой, Зощенко и Бродским?
Около пятидесяти лет петербургский прозаик, драматург, сценарист Семен Ласкин (1930–2005) вел дневник. Двадцать четыре тетради вместили в себя огромное количество лиц и событий. Есть здесь «сквозные» герои, проходящие почти через все записи, – В. Аксенов, Г. Гор, И. Авербах, Д. Гранин, а есть встречи, не имевшие продолжения, но запомнившиеся навсегда, – с А. Ахматовой, И. Эренбургом, В. Кавериным. Всю жизнь Ласкин увлекался живописью, и рассказы о дружбе с петербургскими художниками А. Самохваловым, П. Кондратьевым, Р. Фрумаком, И. Зисманом образуют здесь отдельный сюжет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Cоветский писатель, автор произведений на темы древней и средневековой истории Средней Азии. По национальности татарин. Художественные произведения писал на русском языке, публицистические — на башкирском, русском, татарском, узбекском языках. Окончил педагогическое училище г. Белорецка, работал пастухом, трактористом, слесарем, пекарем, чертежником, художником-оформителем, заведовал клубом, библиотекой, руководил художественной самодеятельностью; преподавал в школе узбекский язык, рисование, черчение. С 1952 — зав.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
Италия на рубеже XV–XVI веков. Эпоха Возрождения. Судьба великого флорентийского живописца, скульптора и ученого Леонардо да Винчи была не менее невероятна и загадочна, чем сами произведения и проекты, которые он завещал человечеству. В книге Дмитрия Мережковского делается попытка ответить на некоторые вопросы, связанные с личностью Леонардо. Какую власть над душой художника имела Джоконда? Почему великий Микеланджело так сильно ненавидел автора «Тайной вечери»? Правда ли, что Леонардо был еретиком и безбожником, который посредством математики и черной магии сумел проникнуть в самые сокровенные тайны природы? Целая вереница колоритных исторических персонажей появляется на страницах романа: яростный проповедник Савонарола и распутный римский папа Александр Борджа, мудрый и безжалостный политик Никколо Макиавелли и блистательный французский король Франциск I.
4833 год от Р. Х. С.-Петербург. Перемещение в Прошлое стало обыденным делом. Группа второкурсников направлена в Петербург 1833 года на первую практику. Троицу объединяет тайный заговор. В тот год в непрерывном течении Времени возникла дискретная пауза, в течение которой можно влиять на исторические события и судьбы людей. Она получила название «Файф-о-клок сатаны», или «Дьявольский полдник». Пьеса стала финалистом 9-го Международного конкурса современной драматургии «Время драмы, 2016, лето».
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.