Ангел из авоськи - [42]

— Как хотите, так и называйте, соглашаюсь на любое имя, — усмехнулся старик, как добрый волк, который только что отобедал козленком и потому других козлят любит платонически. До поры.

Казиев терпеливо шел дальше:

— Видите ли, мне посчастливилось прочесть часть вашей рукописи (Казиев на ходу перестраивался. Идя сюда, он представлял себя этаким важным инвестором, а старика — просто стариком, не более…), мне она показалась забавной. Но…

Тут старик невежливо перебил его, еще кинув в рот пару оливок:

— Если только — «забавной», как вы заметили, то незачем было вам семь верст киселя хлебать, да еще брать с собой этакого розанчика!

Старик вовсе без ласки посмотрел на «розанчика» и еще добавил:

— Я, мне помнится, видел вас, мадемуазель, вместе с моим неудавшимся клиентом, Родионом, кажется? Бедолага! Кто его кокнул? Какой-то нашенский завистник? А чему там было завидовать? Непонятно…

Тинка покраснела и опустила голову: «Вот сволочной старик, говорила же про него Ангел, взял и полил Тинку перед Тимошей, хотя он и знает. Но зачем лишний раз напоминать?»

Казиев собрал себя, как говорят, в кучку и с достоинством ответил:

— Родерик был моим другом, и потому мне бы хотелось продолжить его дело.

Тут он заткнулся, так как не знал, это ли, другое какое дело было у старика с Родькой. Но что было — точно, сам старик признался.

— Давайте по-деловому, Степан Сергеевич…

— Абрам Исмаилович… — хихикнул старик.

«Сумасшедший? — пронеслось в голове у Казиева. — Тогда — руки в ноги…»

Но старик по-прежнему бодро и осмысленно смотрел на Казиева.

— Сколько вы хотите за весь материал? — жестко, как мог, спросил Казиев.

И, только теперь вспомнив о Тинке, обернувшись к ней нежно попросил:

— Тиночка, девочка, выйди, пожалуйста…

Старик засмеялся как бы заинтересованно, а на самом деле — издеваясь. Тинка встала и, глотая слезы, вышла. Прогнал как собачонку. А потому, что разговор пойдет о деньгах и Тим не хочет, чтобы Тинка что-то узнала. Никогда он на ней не женится!

Старик меж тем сообщил, как бы по доброте душевной:

— Дорогой мой, Тимофей Михайлович, эта рукопись — бесценна. У нее нет цены, понимаете? Я могу подарить ее, просто отдать, завещать, но не продавать!

— Но Роде вы хотели ее продать! — чуть не завопил Казиев.

— Там были другие дела, которые, увы, не закончились как надо. Но я не отчаиваюсь.

Старик замолчал, потом встрепенулся.

— Это все украла у меня одна девчонка! Мне жаль фото, оно единственное… От нее вы все и узнали? — Старик глазами вцепился, как крючьями, в лицо Казиеву.

— Совсем нет. Родерик мне рассказал… — вдохновенно соврал Казиев.

— Родерик? Все? — прищурился старик, будто бы для того, чтоб лучше рассмотреть Казиева.

Тим заерзал:

— Ну не все. Многое…

— Значит, ничего, — уточнил старик, — ничего он вам не рассказал.

Казиев пошел в атаку снова. Неужели он не сразит этого старого гриба? Да быть этого не может!

— Но каково ваше предложение? — Казиев старался, чтобы голос его звучал твердо, но доброжелательно. — Ведь с Родей вы нашли общий язык?

— Да-а… — Старик будто засыпал. — Как с адвокатом…

Казиев уже собирался трясти его за плечо, но старик сам взбодрился.

— Так получилось… — усмехнулся он, продолжая какую-то свою мысль.

— Вас не интересуют деньги? Причем довольно крупная сумма… — опять стал подъезжать Казиев. Нет, он не может уйти отсюда с пустыми руками! В конце концов… Но это на крайний случай. Об этом сейчас думать не надо. — Возьмите с меня то же, что должен был вам дать Родерик!

— Эк, вы, молодой человек, как расходились! И всего лишь за «забавную» штучку? — хихикнул старик. — Не надо никогда пытаться обмануть старого человека. Кажется — старый, ему можно наплести черт-те что, ан нет, старый, если он, конечно, не был дураком в свое время, — это человек мудрый, который видит на полметра вниз.

Казиев чувствовал, ощущал одним местом, что ничего у него со стариком этим — почему-то?! — не выгорает. Чем-то он старику не пофартил. Чем?! Придется убираться восвояси и думать, думать о том, как вытащить явно шикарный материал из этого полудурка. Мудрый он! Был бы мудрым, поимел бы сейчас тысячу баксов и жил кум-королю. «Откуда тебе известно, что у старика нет этой тысячи баксов, — вдруг подумалось Казиеву. — Ну а как он живет? Хочет так. Может, период у него застойный! А сам он — тайный миллионер или даже миллиардер… Между прочим, к разговору о деньгах он отнесся вполне равнодушно. И это не был наигрыш, Казиев следил.

— Не смею вас задерживать, — сказал официально старик, вставая.

Встал и Казиев, а что ему оставалось делать?

— Я, собственно, ждал еще, что ваша эта девочка-Ангел принесет материалы, которые она у вас стащила…

— Ничего, мы с ней разберемся. Она стащила, я стащил… Но, наверное, не она вам давала материалы? Скажите честно, не виляйте. Она девчонка не воспитанная еще, но неплохая… Украли у нее, а? Эта ваша цыпочка? Я ошибаюсь?

— А хороша? Скажите, я уверен, вы — знаток женской красоты… — решил Казиев уйти от зыбкой темы.

И тут старик разозлился. Был такой вальяжный тигр, а стал — злобным шакалом.

— Мне ценить теперь разве только ту, которая с косой ходит! А ваша красавица к тридцати раскоровеет, как бомба, и все с ней. Восточные женщины таковы. Они не выдерживают возраста: либо делаются коровами, либо — тощими клячами… Но в юности — это цветы Эдема! Кстати, моя Ангелица получше вашей будет.