Ангел-истребитель - [18]

— Есть один человек, вместе с которым мы работаем. Мужчина. Я беспокоюсь о нем.

— Что тебя беспокоит?

— Это из-за работы. Ему приходится заниматься… неприятными вещами. Я боюсь того, во что он может превратиться.

— Чем ему приходится заниматься?

— Он вынужден… делать людям больно.

— Он преступник?

— Не совсем обычный. Он не калечит людей из-за денег.

— Кто-то другой заставляет его это делать?

— Нет. Это его собственный выбор.

— Если он решил начать, то сможет и закончить. Господь будет ждать этого, чтобы даровать ему свое прощение…

— Не все так просто. У него есть на то веские причины. Но… — Никки умолкла, стараясь облечь мысли словами. — Мне кажется, то, что он делает, необходимо. Но каждый раз, когда он мучает кого-то, это несет боль и ему самому. Я знаю, где-то внутри него прячется хороший человек… его просто не различить за всей этой болью. И он добавляет все новые и новые слои.

— Кажется, он считает себя мучеником. Страдающим за чужие грехи.

— Да. Наверное, так и есть.

— Мученики обычно думают, что заслуживают страданий. Быть может, твой друг принимает на себя всю эту боль из-за каких-то прошлых событий?

Никки подумала о семье Джека. Вспомнила рассказанную им историю и о том, как мертвенно звучал тогда его голос.

— Вы попали в точку, святой отец. Раньше я думала, если он сможет преодолеть то, что случилось, этого будет достаточно, чтобы остановить его. Но прошло уже два года, и мне начинает казаться, что этому не будет конца. Сначала он должен отыскать одного человека… а эти люди очень хорошо прячутся.

— Порой встретиться лицом к лицу с человеком, который обидел тебя, или с тем, кого ты сам обидел, не так-то легко… разве что в сердце своем. Для начала ему следует простить самого себя, это самое важное. Пока этого не произойдет, он так и будет наказывать себя за то, что случилось в прошлом.

Никки обдумала эти слова. Попыталась представить себе, как Джек примиряется с потерей семьи, начинает новую жизнь. Нормальную жизнь. Забывает про всех этих несчастных в безымянных могилах и всех тех, кто умножает скорбный список имен…

Не получилось.

— Думаю, все может оказаться гораздо сложнее, святой отец, — медленно произнесла она. — То, чем он занят, вроде как обретает собственную жизнь. Дело уже не только в прошлом. Ему приходится думать о будущем… ему нужно убедиться, что одни люди будут жить, а другие — нет.

— Я не понимаю.

— Это не важно. — Никки резко поднялась со скамьи. — Спасибо за разговор, святой отец. Уж не знаю, чего я ждала от этой беседы, но мне действительно стало легче. В голове немного прояснилось. Наверное, исповедь все-таки несет душе благо.

— Одну минуту, дитя мое…

Она вышла не оглянувшись.

— Я тут подумал кое о чем, — сказал Следователь.

— Рад за тебя, — выплюнул Джинн-Икс. Казалось, он обрел второе дыхание и сверлил своего мучителя глазами, которые больше не моргали. — Уже сообразил, какой ты несчастный, запутавшийся мудак?

— Мне нужно знать, как тебе это удалось.

— Всего-то? Блин, это же так просто. Глупые чертовы яппи сами распахнут дверь, стоит только заикнуться, что ты собираешь деньги для сиротского приюта…

— Я не о том. Мне интересно, как тебе удалось отыскать остальных членов Стаи.

— Дал объявление в «Желтых страницах». Позвоните по номеру 1-800-МАНЬЯК-УБИЙЦА.

Следователь поднял со стола электрический нож.

— Заключим договор. Я знаю о ритуале инициации… но не знаю другого — как тебе сначала удалось отмести всех позеров и пустых болтунов. Расскажи, и я дам тебе умереть с незапятнанной репутацией. Я не стану выдавать себя за Джинна-Икс на «Волчьих угодьях».

— Зачем? Что тебе с того, как я это проделывал?

— Предупредительная мера. Если я смогу это повторить, то поймаю убийц быстрее.

— Значит, ты хочешь, чтобы я предал будущих членов Стаи вместо нынешних? Размечтался.

— Не считай это предательством, — возразил Следователь. Он включил электрический нож и поднес его кончик к груди Джинна-Икс. Тот завис, гудя, над его правым соском.

— Думай об этом как о сделке. Первой в длинной череде, собери их всех…

Джек знал, что Джинн-Икс заговорит, и знал почему. Он нашел в нем слабину.

Она есть у каждого. Речь не о точке распада, когда телесная боль так велика, а разум искушают такие ужасы, что уничтожается личность как таковая. Чтобы довести человека до этого состояния, могут потребоваться дни, даже недели, и всегда есть риск, что жертва впадет в состояние кататонии, где уже никакая боль не достанет ее.

Слабина — это трещина в психике человека, в самой ее сердцевине, затрагивающая ядро личности: то, чем этот человек на самом деле является, что для него важнее всего на свете. Если найти эту трещину и приложить кое-какие усилия, можно одним махом разрушить все защитные слои и механизмы, оголить человеческую душу. Когда Джек только начинал свою работу, ему казалось, что слабина непременно основывается на страхе, — но, к собственному удивлению, обнаружил, что не реже она коренится в гордости, в печали, в тяге к чему-то.

Слабиной Джинна-Икс было его одиночество. Всю сознательную жизнь он чувствовал себя одиноким и вину за эту изоляцию возлагал на целое поколение. Эта ненависть к «отцам» привела его к убийству, которое сделало изоляцию окончательной.