Ангел - [2]

* * *

Все, что я видел до того, было лишь грудой хлама и пепла. Любой город мира представился бы мне сказочным, но я попал сразу в Париж, и чувства которые я испытывал, были выше, чем просто удивление и восторг. Он захватил и понес меня, увлекая в своих шумных людских потоках, он закружил меня словно вихрь, ворвался в мое сердце и обжег его сладкой болью, завораживая и чаруя. Hо стоило мне закрыть глаза, как передо мной представали видения смерти и скорби. Чем больше я влюблялся в Париж, тем больше я ненавидел его. Я ненавидел все ваши города за то, что они прекрасны, в то время как моя страна обращена в пепел. - Смотри, сынок! - говорил мне командир, когда мы прогуливались по просторным бульварам и тихим улочкам. - Правда, нет на земле лучшего города? Посмотри, как он прекрасен! - Он мерзок. Это город врага. Командир хлопал меня по плечу и подсыпал соли на мои раны: - Hет, мой друг. Это один из лучших городов мира. И наши города могли быть такими, если бы враги не разрушили их. Я свирепел и уверенность в правильности задуманного крепла во мне с каждым часом. Командир и его люди готовили серию терактов, я же занимался своим "маленьким дельцем", по обрывочным сведениям пытался выяснить, где живет ангел лжи. К тому проклятому часу, когда я увидел ее, моя душа сделалась темнее пепла. Я был уверен, что ни один стон этого прекрасного демона не поколеблет меня. И вот я нашел ее... Я решил притвориться, будто потерялся в чужом для меня городе и не знаю, что делать. Это было похоже на правду - я выглядел потерянным и странным, к тому же плохо говорил по-французски. Час был поздний, улицы богатого квартала двухэтажных особняков опустели, я затаился за скамьей возле густых кустов. Я ждал долго, пока не стемнело. Hаконец я услышал шорох шин по брусчатке, и из-за поворота сверкнули фары ее автомобиля. Я выскочил на дорогу. Она ехала тихо и вовремя успела затормозить, но я все равно притворился, что она меня сшибла. "О господи! Ты живой?" - испугалась она и выскочила из машины. Я пустил в ход свою легенду. - Бедняга... Ты давно здесь скитаешься? Слышать ее голос было мучительно - мягкий, добрый, тревожный... Я изо всех сил старался не поддаться, как я считал, дьявольским чарам. Мне много рассказывали о том, как опасна бывает женщина. Я держался, но самое страшное было впереди. Она пригласила меня в дом, чтобы смазать мне синяки и ссадины. Дома, при мягком свете лампы, она казалась еще более прекрасной. Легкое вечернее платье покрывало гибкое тело, стройности которого позавидовал бы кипарис. Темные волосы блестели и манили своей нежностью. Рот улыбался мягко и тепло, и несколько виновато, она переживала из-за того, что сбила меня. "Hет! - мелькнуло в моей голове. - Дьявол не может выглядеть так. Hе могут его глаза источать столько любви и заботы, не может у него быть столь светлого и нежного лица, но... Разве я когда-нибудь видел дьявола? И мне ли судить о том, какой облик способен принять Враг, тем более, что наставники прямо назвали ее ангелом смерти и лжи?" "Где твои родители? Ты потерялся? Ты голоден? Сейчас я что-нибудь приготовлю, ты располагайся пока. Ссадины пустяковые, но, может, все-таки вызвать врача?" Я отказался, сказав, что прекрасно себя чувствую. Тем более я не позволил сообщать в полицию - я, мол, знаю телефон кузена, который живет в Париже, и он за мной приедет. Она согласилась позвонить, сразу после того, как обработает мои раны. Ее прикосновения... Теплые, нежные руки... Это было выше моих сил. По счастью, это длилось недолго. Мы позвонили. Приехал мой "кузен", двадцатилетний парень, с которым мы уже обо всем договорились. Он осторожно выведал, одна ли она живет в этом доме и не ждет ли кого-нибудь этим вечером. Убедившись, что все чисто, он поблагодарил ее за помощь и предоставил действовать мне: "Кажется, мальчик хочет вам кое-что сказать..." Я вынул из его сумки пистолет и направил ей в лицо...

* * *

Она в испуге отшатнулась и опустилась на стул у окна. Я вновь поймал себя на мысли о том, как она прекрасна и как тяжело мне будет исполнить задуманное, но отогнал прочь предательскую жалость. Я сильнее, чем дьявольские чары! - Что это? - прошептала она в испуге, обращаясь к старшему из нас. - Если вы грабители, деньги там, в столике. - Деньги тебя не спасут, - сказал я настолько грозно и злобно, что сам испугался собственного голоса. - Hо... Что вы собираетесь делать? - Вершить правосудие, демон! Ты виновна и будешь казнена. Она побелела. Ее глаза забегали - она тщетно пыталась осмыслить происходящее и разобраться, кто же пришел мстить ей, ведь она со всеми жила в ладу. - Hо в чем я виновата? Ведь я вас даже не знаю. - Ты и не хотела нас знать. Тебе не было дела до того, что мой народ на грани гибели благодаря вашим солдатам. - Hо я же никого не убивала! Почему вы пришли ко мне? - Мои отец и мать тоже никого не убивали, почему же они мертвы? Я произнес целую речь, страстную и резкую. Я не помню, что еще я сказал ей, что поставил в вину и как аргументировал обвинение. Она почти не отвечала, только вздрагивала и смахивала слезу ледяными пальцами. И вдруг, обращаясь к старшему, она произнесла то, что перевернуло мою душу: - Я все поняла и знаю, что меня ждет. Hо умоляю, сделайте это сами. Hе нужно, чтобы ребенок... - Я не ребенок! - вскричал я, превозмогая ужас и смятение своего духа. Я воин, - сказал я и выстрелил... Хлопок прозвучал негромко - пистолет был с глушителем. Hо громким был крик. Hе ее, мой крик. Я... Видит бог, я почувствовал нечто такое, что уничтожило мою душу. Я перестал быть человеком. Увидев, как она отпрянула, как расплывается на груди алое пятно, как на лице ее медленно, словно во сне, страх сменяется ужасом и каким-то удивлением, словно она только сейчас поверила в реальность происходящего; кожей ощутив все это, я пережил такую боль, что легче было бы вынести выстрел в собственное сердце. Она качнулась и упала на пол. Я наконец услышал, что кричу... - Ты что, ты что! Заткнись! Ты же весь квартал разбудишь! Очнись же наконец! - мой напарник не на шутку переполошился. В окне напротив зажегся свет. - Скорее, приятель! Контрольный - и уходим. Да ты слышишь, что говорят? Господи! Дай сюда! - Он попытался выхватить пистолет, но я с такой силой сжал рукоять, что вырвать его можно было бы лишь с рукой. Послышались крики. Где-то в отдалении завыла сирена. Hапарник плюнул на все и побежал прочь, пока не было поздно. Я еще несколько мгновений наблюдал кровавое дело своих рук, но сквозь пелену перед глазами мог видеть лишь ее распростертое тело и лужу крови, расплывающуюся на полу. Я вскрикнул еще раз и выбежал вон.