Ангел Экстерминатус - [21]

Были здесь и картины, чьи поблекшие краски защищали мерцающие стазисные поля: на одной — полуобнаженный мужчина в пустыне и лев у его ног; на другой — неоконченной — сидящая женщина с ребенком на руках, окруженная восторженными почитателями, и огромный храм, который восстанавливают строители, и сражающиеся всадники.

Тут и там стояли массивные столы, заваленные свитками пергаментов, чертежными угольниками, деревянными транспортирами и измерительными линейками. Рядом с инструментами инженера и математика расположились инструменты воина, полководца, анатома и государственного деятеля. На больших кульманах были закреплены архитектурные чертежи для грандиозных павильонов, великолепных амфитеатров, огромных промышленных комплексов и жилых ульев, неприступных цитаделей и изысканных дворцов, которые могли бы соперничать с горной твердыней самого Императора.

Питер Эгон Момус прослезился, когда увидел эти чертежи, и стал умолять Пертурабо позволить ему воплотить их в жизнь. Ни один терранский архитектор никогда не дерзал мечтать о таком великолепии, ни один строитель, даже самый смелый, не задумывался о том, как создать такие волшебные здания в реальности. Не стоило удивляться тому, что их спроектировал Железный Владыка, но все же трудно было представить, что столь потрясающие творения были созданы тем, кто так глубоко погряз в разрушении.

Гениальность Пертурабо воплощалась не только в чертежах: на других столах и верстаках стояли сотни искусно сделанных механизмов и разнообразных безделушек, изящных и хрупких — и тем не менее созданных этим гигантом. Серебряная лира в форме лошадиной головы, позолоченные яйца, ажурные клетки, в которые никто бы не решился посадить живых птиц, и миниатюрные машины войны теснились рядом с механическими моделями животных и техники, людей и ксеносов. Среди них выделялась модель «Пса войны», и у Форрикса при виде панциря титана, раскрашенного в красный, черный и желтый цвета, возникло гнетущее предчувствие.

Этот зал был настоящей сокровищницей, искусственная атмосфера которой сохраняла в неприкосновенности все эти чудесные творения и артефакты из древнейшей истории Старой Земли. Никто, кроме Трезубца, не знал о его существовании, что Пертурабо вполне устраивало. Пусть все и дальше считают, что после стольких лет военного строительства он превратился в простого ремесленника, и не подозревают о таких художественных наклонностях.

Пертурабо отослал Железный Круг в свободную часть зала и двинулся сквозь творческий беспорядок к гололитическому столу с бронзовой окантовкой, который своей непритязательностью выделялся среди прочих вещей. На его поверхности светились, сменяя друг друга, курсовые векторы, отметки геостационарных стоянок и пунктиры траекторий. Вместе они составляли карту неба этого мира, где огромный железный флот замер в ожидании приказа Пертурабо уйти с орбиты и отправиться на следующую кампанию Магистра войны.

Железные Воины вообще остановились на этой планете лишь потому, что появился шанс нанести урон легиону, который они презирали — люто и абсолютно заслуженно. Планета пострадала именно из-за того, что Дорн так хвалился превосходством своих Имперских Кулаков, и сыны Пертурабо с удовольствием использовали эту возможность унизить его легион. К тому же после того, что случилось на Фолле, убивать воинов VII-го было приятно вдвойне.

Пертурабо окинул взглядом картину на дисплее, и через секунду изображение сменилось, показывая теперь совершенно другую планету, однако Форрикс успел заметить, что на предыдущей голограмме было гораздо больше кораблей, чем числилось в их флоте. Корабли Железных Воинов застыли без движения, а эти новые суда очерчивали переплетающиеся дуги в опасной близости от них.

— Третий легион уже здесь? — спросил он.

— Да, — подтвердил Пертурабо. — Но насколько я знаю своего брата, он не объявит о прибытии, пока не скоординирует все совершенным образом, а на это уйдет не один час.

— А мы знаем, зачем Фениксиец вообще назначил эту встречу? — поинтересовался Фальк.

— Не знаем, — Пертурабо не скрывал любопытства. — Фулгрим пока не соизволил сообщить причину, только сказал, что она фантастична.

Форрикс прищурился:

— Фантастична?

— Это его слова.

— Я так и понял, — сказал Форрикс, на что Пертурабо криво улыбнулся.

— Мой брат всегда был склонен к излишней театральности, а теперь, когда мы встали на сторону Магистра войны, эта черта только усилилась.

Железный Владыка не был особенно близок с остальными примархами, но стремление Фениксийца добиваться совершенства во всем стало той общей почвой, на которой эти два сверхвоина могли общаться если не как любящие братья, то хотя бы как соратники. Для Детей Императора путь к идеалу заключался в постоянном развитии, для Железных Воинов — в строгой дисциплине и тщательном планировании; однако оба пути, пусть и столь несхожие, вели к одной цели.

Пертурабо вывел на экран схему очередной солнечной системы с наложенными на нее варп-коридорами, где также были показаны последние имметеорологические прогнозы формирующихся штормовых фронтов. Изображение сфокусировалось на красной планете, поверхность которой почти полностью покрывали металлические наросты — пятна блестящей стали и ядовитых газов.