Ангел Экстерминатус - [108]

Приставив сверло к груди Калимоса, он активировал проникающие спектры на визоре, чтобы определить расположение имплантированного прогеноида. Обычно даже в условиях боя Сулака мог извлечь геносемя воина менее чем за тридцать секунд, но на этот раз почти такое же время ушло у него лишь на то, чтобы обнаружить прогеноид в лабиринте, которым был организм Калимоса.

Все тело его было переплетением органов и искусственных каналов, которые соединялись с нервной системой способами, казавшимися Сулаке неведомыми и даже невообразимыми. Грудная клетка воина была буквально набита гибридными анатомическими образованиями и неизвестными биологическими устройствами, большинству из которых в теле любого живого существа быть не полагалось.

Наконец Сулака нашел то, что искал: небольшой, похожий на сливу орган — и переплетение загадочных усиков из плоти, не толще волоса, которые прикрепились к нему.

— И зачем все это? — спросил он вслух, активируя сверло, которое затем прижал к слоям кости с достаточной силой, чтобы пробить их и добраться до внутренних органов.

Лазерные резаки прожигали плоть и кость, а внутренняя система трубок отводила кровь; тело Калимоса, пронизанное необычными нервными путями, задергалось в ответ на энергетические разряды от лазера. Лопнувшие глазные яблоки снова закровоточили, и с посиневших губ сорвалось что-то вроде вздоха удовольствия.

Сверло встало в нужное положение, и автоматика редуктора завершила работу, после чего Сулака осторожно извлек дрель. Колба наполнилась кровью, в которой плавал подрагивающий комок изъятого органа; лезвие самостерилизовалось, и редуктор втянулся в перчатку, запечатывая внутри столь ценное геносемя.

— А разве ты вправе это забирать? — спросил кто-то, и Сулака, подскочив от неожиданности, потянулся к болт-пистолету у бедра. Но рука другого, двигаясь быстрее мысли, опередила его и сжала приклад оружия.

— Так, так, не нужно спешить, — сказал воин с лицом, покрытым шрамами; глаза его блестели высокомерной, даже наглой самоуверенностью. — Мы же тут все друзья, разве нет?

— Кто ты? — спросил Сулака, медленно поднимая руку от кобуры.

— Люций, — ответил воин и опустился на колени рядом с Калимосом.

— Где ваши апотекарии? — возмутился Сулака. — Легионеры умирают, а ведь их можно спасти.

Люций проигнорировал вопрос и высвободил из рук мертвеца шипастый кнут.

— Тебе, Калимос, он больше не понадобится, — сказал воин, явно наслаждаясь тем, как колючая рукоятка легла в ладонь. — Не волнуйся, я о нем позабочусь.

— Ты слышал, что я спросил? — продолжал Сулака.

— Слышал. — Поднявшись, Люций повесил свернутый кнут на крюк на поясе. Присмотревшись внимательнее, Сулака увидел, как совершенно этот воин владеет своим телом — убийца, досконально знающий все свои силы и слабости.

— И?

— Что — и?

— Где ваши апотекарии?

— На ваш железный корабль перешел только один из них, — ответил Люций. — Не думаю, что его так уж интересует спасение жизней.

— Какой же он тогда апотекарий?

Люций наклонился ближе, и Сулака почувствовал кислое дыхание, резкий запах пота на немытом теле и крови из свежих ран.

— А вот такой, что оказался у тебя прямо за спиной.

Сулака резко обернулся — и увидел перед собой человека, изможденными чертами лица напоминавшего труп, с редкими белыми волосами и глазами чернее черного. Поверх пурпурно-золотого доспеха на нем был плащ из дубленой кожи; за плечами возвышалась уродливым наростом сервосбруя, а тонкие и сухие, как у богомола, пальцы сжимали удлиненный пистолет-игольник.

Послышался короткий свистящий звук, и Сулака почувствовал укол в шею, словно укус насекомого. Он потрогал ужаленное место — и извлек из шеи тонкий полый кристалл, на конце которого повисла рубиновая слеза крови. Осознать происходящее не получалось: мозг, словно окутанный туманом, отказывался работать.

— Фабий? — Сулаке казалось, что его собственный голос доносится со дна глубокой пропасти.

— Он самый, — ответил тот и, поддержав внезапно обессилевшего апотекария, помог ему опуститься на пол. Когда Сулака попытался снова заговорить, Фабий остановил его, мягко прижав палец к губам.

— Ксиклос — это токсин, который действует сильнее, когда ему сопротивляешься. Если хочешь болезненной смерти, он превратит твои страдания в кошмар.

Сулака, который уже не чувствовал рук и ног, только кивнул, словно Фабий говорил что-то само собой разумеющееся.

— Ты забрал то, что тебе не принадлежало, — сказал Фабий и умело вскрыл кодовый замок редуктора, чтобы вынуть геносемя Калимоса.

— Нет, я… — начал Сулака, но слова ускользнули от него.

Фабий прижал к его груди что-то тяжелое.

Сулака понимал, что предмет, который он сейчас видит, должен быть ему знаком, но не мог вспомнить ни его названия, ни предназначения. Давление резко усилилось, лазерные лезвия набрали скорость резания и вгрызлись сначала в слоистую броню нагрудника — а потом и в костный щит грудной клетки. Сулака чувствовал, как инструмент погружается все глубже, но боли не было. Это хорошо. Потом внутри него за что-то потянули, и один из внутренних органов отделился. На глаза навернулись слезы, но он не мог понять почему.