Ангел для сестры - [54]

Наверное, это лучше. У меня такое ощущение, что если бы я смогла представить Анну без Кейт, то эта особа мне не понравилась бы.

Мы с родителями сидели вместе за столом в больничном кафе. Хотя слово «вместе» не совсем подходит. Мы были похожи на астронавтов, каждый в своем скафандре с автономной подачей воздуха. Возле мамы на столе стояла прямоугольная коробочка с пакетиками сахара. Она складывала их то в одном, то в другом порядке. Потом посмотрела на меня.

– Солнышко, я тебя понимаю. И я согласна, что нам с папой следует чаще прислушиваться к твоему мнению. Но, Анна, для этого не нужен судья.

Мое сердце переместилось в горло.

– Ты хочешь сказать, что можно все это прекратить?

Когда она улыбнулась, мне показалось, что выглянуло теплое весеннее солнце после долгой зимы, напомнив коже о летнем тепле.

– Именно это я и хочу сказать, – ответила мама.

«Больше никаких заборов крови. Ни гранулоцитов, ни лимфоцитов, ни стволовых клеток, ни почек».

– Если хочешь, я сама скажу Кейт, – предложила я.

– Хорошо. Только сообщим судье Десальво и забудем обо всем этом.

В моей голове застучали молоточки.

– Но разве Кейт не будет спрашивать, почему я больше не буду ее донором?

Мама замерла.

– Когда я говорила «прекратить», то имела в виду судебный процесс.

Я замотала головой, чтобы протолкнуть комок слов, застрявших в горле.

– О Боже, Анна! – горько произнесла мама. – Что мы тебе сделали? Почему ты с нами так поступаешь?

– Дело не в том, что вы сделали.

– Дело в том, чего мы не сделали, так?

– Вы меня не слушаете! – закричала я, и в этот момент к нашему столику подошел Берн Стакхауз.

Шериф посмотрел на меня, на маму, на папу и натянуто улыбнулся.

– Сейчас, наверное, не самое удачное время, – начал он. – Сара, Брайан, мне очень жаль.

Он отдал маме конверт, кивнул и ушел.

Мама открыла конверт, прочла документ и повернулась ко мне.

– Что ты ему сказала?!

– Кому?

Папа взял бумагу, в которой было столько юридических терминов, что с таким же успехом можно было пытаться прочитать документ на греческом языке.

– Что это?

– Приказ о временном запрещении каких-либо контактов. – Она забрала у папы документ и повернулась ко мне. – Ты понимаешь, что просишь вышвырнуть меня из собственного дома, что мы с тобой не будем видеться? Ты этого хочешь?

Вышвырнуть? Мне стало трудно дышать.

– Я об этом не просила.

– Адвокат сам бы этого не сделал, Анна.

Знаете, как иногда бывает: ты едешь на велосипеде и колесо начинает скользить на песке, или оступаешься на ступеньках – когда время замирает и ты знаешь, что сейчас будет больно, очень больно.

– Я не знаю, что происходит, – ответила я.

– Тогда почему ты решила, что уже можешь сама принимать решения? – Мама поднялась так резко, что ее стул с грохотом опрокинулся. – Если ты хочешь именно этого, Анна, то можно сделать все прямо сейчас.

Ее голос был чужим и холодным. Она ушла.

Примерно три месяца назад я позаимствовала у Кейт косметичку. Ну ладно – украла. У меня не было своей косметики. Мне не разрешали краситься, пока не исполнится пятнадцать. Но чудеса случаются, и Кейт не было дома, спросить было не у кого, а чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер.

Чудо было высокого роста, со светлыми волосами и улыбкой, от которой у меня кружилась голова. Его звали Кайл, и он переехал из Айдахо прямо ко мне за парту. Он ничего не знал обо мне и моей семье. Поэтому, когда он пригласил меня в кино, он сделал это не из жалости. Мы смотрели новый фильм про Спайдермена, по крайней мере, он смотрел. Я же все время пыталась понять, каким образом электричество преодолевает пространство между моим локтем и его.

Вернувшись домой, я все еще парила в воздухе от счастья. Поэтому Кейт застала меня врасплох. Она схватила меня за плечи и повалила на кровать.

– Ты воровка, – заклеймила она меня. – Ты открыла без спроса мой ящик.

– Ты все время берешь мои вещи. Два дня назад взяла синий свитер.

– Это совсем другое. Свитер можно постирать.

– Если мои бактерии живут в твоей крови, то почему они не могут жить в твоем дурацком блеске для губ?

Я вывернулась и перекатилась. Теперь преимущество было у меня. У нее загорелись глаза.

– Кто это был?

– Ты о чем?

– Если ты накрасилась, Анна, то на это должна быть причина.

– Отстань.

– Да ладно. – Кейт улыбнулась. Она просунула свободную руку мне под мышку и пощекотала. От неожиданности я ее отпустила. Минуту спустя мы уже боролись на полу.

– Анна, перестань, – простонала Кейт. – Ты меня убьешь.

Последних трех слов было достаточно. Я отдернула руки, будто обожглась. Мы лежали рядом между кроватями, и обе делали вид, что ее слова нас нисколько не ранили.

В машине родители начали ругаться.

– Может, надо нанять настоящего адвоката, – предложил папа.

– Я и есть адвокат, – отрезала мама.

– Но, Сара, – возразил папа, – если все это будет продолжаться, я хочу сказать, если…

– Что ты хочешь сказать, Брайан? Что ты на самом деле хочешь сказать? Что какой-то человек, которого ты никогда раньше не видел, сможет на суде объяснить Анне лучше, чем ее собственная мать?

После этого папа вел машину молча.

Я испугалась, увидев на ступеньках людей с телекамерами. Я была уверена, что они собрались здесь из-за какого-то громкого дела. Поэтому представьте мое удивление, когда перед моим лицом возник микрофон и коротко стриженная корреспондентка спросила меня, почему я подала в суд на своих родителей. Мама оттолкнула женщину.