Ангел бездны - [125]
Дыхание смерти коснулось его затылка. Он повернулся так быстро, как позволили ему больные суставы. В комнате никого не было, только эти изображения, чей звук он отключил – замкнутые в самих себе апокалиптические образы гибнущего мира.
Отец, моя воля – не умирать.
Он бросил взгляд на горизонтальный экран, вмонтированный в пульт управления, где высветилось его расписание на сегодня. Заседание с херувимами в 9 часов, встреча с папским нунцием в 10 часов, конференция по дуплексной связи с региональными европейскими парламентами в Брюсселе в 11 часов, легкий обед в 12.30, первое совещание с генеральным штабом в 13.30 – подумать о кандидатуре нового престола, определить дату казни Жана де ла Валетты, прием делегации от объединения французских военных предприятий в 14 часов в маленькой гостиной для частных аудиенций, рекомендованная врачами сиеста с 15 часов, собрание кружка приближенных в 16 часов, публичная аудиенция в 17.30 в большом амфитеатре, с 19 часов беседы с русским, китайским, индийским, американским послами – последнему сказать пару ласковых, легкий ужин после 20.30, второе совещание с генеральным штабом в 21.30, бесполезная дискуссия с советниками, силами и властями, массаж примерно в 11 часов.
Смерть, он ощущал это нервами и костями, подстерегала его во время одной из этих встреч. Но какой?
На горизонтальном экране появилась красная откормленная физиономия силы Шарля Брукера, бельгийца, одного из его секретарей. Он нажал на кнопку, включая соединение и одновременно разрешая собеседнику обратиться к нему.
– Как самочувствие сегодня утром, Ваша Светлость?
Голос силы раздавался в одном из бесчисленных микрофонов, вмонтированных в потолок.
– Как у старика, страдающего ревматизмом.
Сверхчувствительные микрофоны, способные уловить малейший шепот, доносили его слова до собеседника столь же отчетливо, как если бы тот сидел рядом с ним.
– Ну что вы, Ваша Светлость, всем нам известно, здоровье у вас, как у…
– К черту вашу лесть! Что вам нужно?
Как и большинство членов средней иерархии, Шарль Брукер научился полностью скрывать свои чувства. В столь опасном окружении без такого умения было не обойтись…
– Я хотел напомнить вам, что в 9 часов вас ожидают херувимы, в…
– В 10 часов папский нунций и т. д. и т. п. Прошу вас, избавьте меня от этого нудного перечисления.
– Хорошо, Ваша Светлость. Но мне хотелось бы особо подчеркнуть важность встречи в 14 часов: наши армии остро нуждаются в новом вооружении. Я бы посоветовал вам прислушаться к предложениям военных предприятий. И позволю себе напомнить вам, что вы сами просили меня…
Он отключил связь яростным нажатием кнопки. Превосходный секретарь, сила Шарль Брукер, энергичный, пунктуальный, любезный. У него был только один недостаток: чрезмерное пристрастие к подросткам обоего пола. Время от времени он поднимался в город, чтобы прикупить новый материал на рынках, торгующих живых товаром, которых в последние годы расплодилось видимо-невидимо в Пиатре и в Будапеште. В главных европейских городах следовало бы провести такую же чистку, как и в его ближайшем окружении. Нельзя допускать, чтобы в истории сохранилась подобная память о нем: будто бы в его царствование возродилась продажа людей в рабство.
Усталым жестом он надавил на другую кнопку. Через несколько секунд в кабинет вошел слуга, неся на плечиках белоснежную хламиду с двумя скрещенными П и намотанное на руку нижнее белье из шелковистой теплой шерсти. Румынский мальчик снял с него халат и стал с удручающей медлительностью разворачивать белье, а он в это время стоял голый и дрожащий в самой середине комнаты. В зеркале, висящем в нише стены, он видел свое жалкое отражение – скелет с обвисшей дряблой кожей, покрытой пятнами, редкими жесткими волосками и гнойничками. Живой мертвец. Какой была бы реакция европейской нации, нации Христа, если бы она увидела своего дряхлого лидера во всей его неприглядной наготе? Почему он так отчаянно цеплялся за это призрачное существование? Не было ли это полное неприятие смерти знаком бесплодной, неудавшейся жизни? Почти все уже было у него отнято: он утерял сексуальность, гибкость, силу, здоровье. Оставался только ум, еще живой, несмотря на постоянные головные боли, и в любом случае еще способный контролировать все махинации его маленького мирка на пятом подземном уровне бункера.
В 10.13 он закрыл заседание с херувимами в сквернейшем расположении духа. Поскольку слишком многие европейцы полагали, что он умер, херувимы рекомендовали ему посетить все крупные города с целью пресечь неприятные слухи. Он напомнил им, в довольно крепких выражениях, что принял решение не покидать своего убежища до окончания войны. Они настаивали, и особенно усердствовал в этом Теодор Пушкаш, круглолицый венгр с певучим голосом и слащавыми манерами, человек столь же ловкий, сколь жестокий, херувим, которого считали самым вероятным его преемником. Он спросил себя, уж не является ли Теодор Пушкаш посланником смерти, и во время заседания не спускал с него глаз. Зал, примыкавший к его апартаментам, идеально подходил для тайной расправы, поскольку по вполне понятным соображениям безопасности не был подсоединен к системам наблюдения – советники, силы и власти, называли это помещение Маленькой Гробницей.
