Ангел бездны - [11]

Муж ходил на работу, но больше не делал ровным счетом ничего. При этом занят он был только через день. Его предприятие – металлургический завод, находившийся в соседнем городке, – по сообщениям местной газеты, переживало трудные времена: затяжная война на Восточном фронте не способствовала росту спроса на танки и боевые снаряды, а производство автомобилей уже добрый десяток лет было в полном упадке. Мужа вполне устраивала возможность охотиться, заниматься браконьерством, выпивать и шляться с ни на что не годными приятелями, у которых мозги полностью атрофировались. Их компания сошлась с деревенским помощником легионеров, дюжим скотиной, гораздым орать и орудовать огромными кулачищами, свернувшими челюсть не одному упрямцу. Злые языки поговаривали, что сей представитель властей сам организовывал в их округе торговлю из-под полы оружием, экстази, сигаретами и спиртным.

«Он укокошил Рафаэля, пид…, мразь! А потом еще Жана, сына Маро. Пустил им пулю промеж глаз. Представляешь себе? Несчастные парни! Еще и Реми ранил в ногу. К счастью, Ги в конце концов попал в него. Когда мы его сцапали, уж он получил свое, это факт! От него одно мокрое место осталось. Но мы так и не нашли ни его черномазую женушку, ни его щенков-полукровок. Смылись, мерзавцы!»

Она молча смотрела в пол. Заметила новую трещину в кафеле, изломанную линию, зигзаг, зажатый между двумя сероватыми плитками. Стойкий запах сливной ямы, засорившейся уже давным-давно, показался ей более резким, чем обычно, просто-таки невыносимым. Дождь шел почти не переставая с ноября. Ни огонь в камине, ни горячие батареи не избавляли от всепроникающей сырости. И хотя их регион не подвергался бомбежкам, они, как и все остальное население, страдали от ежедневных перебоев электричества и воды, от дефицита бензина и продуктов первой необходимости.

– Мы заставили эту сволочь жрать собственные яйца и кишки! Слышала бы ты, как он орал! Как теленок! Женился на этой мусульманской заразе, ты только подумай! Вот иуды, всех их прикончить мало!

Она неопределенно кивнула головой. Ей-то как раз хотелось, чтобы тот иуда, о котором шла речь, прикончил этих болванов – в том числе и ее мужа, – которые приступом взяли его дом. Конечно, это была далеко не христианская мысль, но религия, в которую внес коррективы архангел Михаил, сама стала далека от христианства. Легионеры снова отправили женщин на кухню, а общественную жизнь сделали епархией одних лишь мужчин. Те опять чувствовали себя хозяевами мира и приобрели замашки тиранов – в конце XX века эта ситуация была несколько исправлена и смягчена движением феминисток. Теперь же в одной только деревне огромное число женщин и девушек били, насиловали, лишали свободы и унижали.

Как ее саму.

Он посмотрел на нее игриво, хотя взгляд у него был мутный из-за дешевого вина и низменного желания. Увы, этот взгляд был ей слишком хорошо знаком. Значит, ночью ей придется терпеть его насилие, он засадит ей между бедер свое узловатое, несущее боль орудие, и, оглушенный алкоголем, будет бесконечно долго заливать ее, а как только закончит свое дело, уснет как убитый, оставив наедине с обидами, слезами и бессонницей.

После того, как он поужинал, она нарочно долго убирала на кухне, собрала его барахло, перепачканное землей и кровью, три раза подряд помыла раковину и оттягивала до последнего момент, когда надо было идти в спальню. Она надеялась, что он быстро уснет, но поняла, что ей не избежать тяжкой постельной обязанности, когда его нетерпеливый окрик донесся сквозь щели в потолке. Тогда она поспешила наверх, боясь, как бы он не разбудил детей и не набросился на них, раздраженный плачем. К счастью, ей удалось, благодаря своей лучшей подруге Кристель, раздобыть пачку противозачаточных пилюль. Она уже родила мальчика и девочку и не имела ни малейшего желания продолжать плодиться и размножаться в беспросветном раю архангела Михаила. Она разделась в ванной, умылась холодной водой, посмотрелась в зеркало, заметила, что кожа на всем теле поблекла, почистила зубы. Перед тем как надеть ночную рубашку, вылила на руку несколько капель миндального масла, смазала промежность, подавив желание продлить себе удовольствие, вошла в спальню, легла рядом с мужем и сжалась в ожидании его атаки. В качестве предварительной ласки он обычно задирал ей подол рубашки, взгромождался на нее, пыхтя, как бык, раздвигал ей ногой колени и проникал в нее резким движением паха. Если бы не миндальное масло, ей бы казалось, что в нее воткнули раскаленный штырь. Про смазывание ей рассказала Кристель, научившая ее массе других секретов. Кроме подруги, никто никогда и ничего не объяснял ей про секс, и она не знала ни одного мужчины, кроме того, что был навязан ей в мужья, когда ей исполнилось восемнадцать лет.

Тяжелое равномерное похрапывание нарушало тишину. Этот шум в ночи был для нее знаком утешения, освобождения. Не в силах побороть винные пары и волнения прошедшего дня, муж погрузился в сон. Едва сдержав крик радости, она подождала немного, чтобы убедиться, что он крепко уснул, затем ее рука невольно проскользнула между бедер и, сдерживая дыхание, она завершила то, что начала делать в ванной.