Ангел, автор и другие. Беседы за чаем. Наблюдения Генри - [30]

Когда-то я и сам верил в магический эффект мокрого полотенца и крепкого чая. Боже мой, во что только я не верил в молодости! Можно было бы составить объемистую «Энциклопедию бесполезных знаний». Интересно, пробовал ли автор романа хотя бы раз поработать с мокрым полотенцем на голове? Я пробовал и готов со всей ответственностью свидетельствовать, что совершить малейшее движение, удерживая тюрбан из сухого полотенца, невероятно трудно. У варвара-турка сноровка, должно быть, в крови, а вот рядовому христианину трюк неподвластен. С мокрым полотенцем и того хуже: таскать его на макушке удается, лишь обладая ловкостью акробата. Проклятая конструкция то и дело развязывается и норовит свалиться. В темноте и отчаянии вы стараетесь выпутаться из противной сырой тряпки. Напрасно, полотенце со страстью льнет к телу. Умственные усилия неэффективно расходуются на изобретение красочных характеристик и выражение вашего личного отношения к поведению непокорного головного убора. Немало времени занимает стояние перед зеркалом в упорной попытке заново соорудить хитроумную чалму. К учебникам вы возвращаетесь в дурном расположении духа; вода стекает по носу, ручьями бежит по спине. До тех пор пока наконец не откажетесь от нелепой затеи, не швырнете в окно орудие провокации и не вытретесь насухо, никакой труд невозможен в принципе. Второе средство — крепкий чай — лично на меня всегда действовало резко отрицательно: во-первых, вызывало расстройство желудка, а во-вторых, немедленно вгоняло в сон. Заняться учебой удавалось, лишь устранив многочисленные негативные последствия злоупотреблений.

Потому что он чертовски умен

Но больше всего меня раздражает способность нашего героя к изучению иностранных языков. Будь он немецким официантом, швейцарским парикмахером или польским фотографом, я бы ему не завидовал. Этим людям нет необходимости учить языки. На мой взгляд, достаточно залить словарь кипятком, настоять в течение часа, процедить и принимать по столовой ложке перед сном. К тому времени как бутылка опустеет, язык надежно проникнет в плоть и кровь. Но ведь герой романа не таков! Он всего лишь обычный англосакс, а потому не вызывает доверия. Лично я годами ношу в карманах словари. В течение многих месяцев леди и джентльмены странного вида кричат на меня, активно жестикулируя. Я прячусь в укромных уголках и упорно повторяю вслух устойчивые выражения: надеюсь, что после этого полезные идиомы сами явятся в голову, как только потребуются, хотя ничего подобного не происходит. Признаюсь честно, что титанические усилия оказываются напрасными: не могу сказать, что обладаю блестящими знаниями. А этот самодовольный тип, ни разу не выезжавший дальше пригорода, внезапно решает отправиться в путешествие по Европе. И что же? В следующей главе мы застаем приятеля в процессе горячего спора: с полным знанием дела он обсуждает с французским или немецким ученым одну из важнейших проблем психологии. Оказывается, автор просто забыл упомянуть об этом раньше: когда-то на той улице, где живет герой, поселился на лето беженец из Франции, Германии или Италии. С тех пор джентльмен свободно владеет родным языком этого обездоленного человека.

Припоминаю, как однажды в приморский городок, где я отдыхал, приехала театральная труппа. Давали мелодраму. Героиня мирно спала в мансарде вместе со своим ребенком. По непонятным мне причинам оказавшийся злодеем джентльмен внезапно поджег дом. Правда, на протяжении трех предыдущих актов он постоянно жаловался на холодность леди — может быть, хотел слегка ее подогреть? Так вот, спуститься по лестнице было уже невозможно: всякий раз, как бедняжка открывала дверь, в комнату врывался столб пламени, едва не спаливший прекрасные волосы. Огонь терпеливо ждал в коридоре.

— Слава Богу, — воскликнула леди, заворачивая ребенка в простыню, — что в детстве меня научили ходить по проволоке!

Не теряя ни секунды, она распахнула окно и по ближайшему телеграфному проводу благополучно переправилась на противоположную сторону улицы.

Очевидно, примерно так же герой популярного романа, едва попав за границу, вспоминает, что когда-то был знаком с беженцем, и немедленно начинает говорить на его языке. Мне и самому доводилось встречаться с вынужденными переселенцами. Единственное, чему научили меня эти люди, — не оставлять без присмотра бутылку бренди.

И наконец, потому что я ему не верю

Не верю героям и героиням, не способным сдержать поток красноречия на выученном в запыленной библиотеке языке. Готов поспорить, что, подобно всем нам, они с трудом подбирают слова, недоумевают, почему их никто не понимает, и умоляют встречных говорить помедленнее. О, эти блестящие дискуссии с зарубежными философами! О, эти страстные беседы с графинями! Не в воспаленном ли воображении они родились?

Однажды я ехал из Булони в Фолкстон в обществе английской леди. В Фолкстоне к нам подошла молодая француженка, озадаченная дальнейшим маршрутом по чужой стране, и задала какой-то простой вопрос. Моя спутница ответила с легкостью, поразившей даже ее саму. Француженка ушла, а леди вздохнула и удивленно воскликнула: