Анджело, тиран Падуанский - [16]

Шрифт
Интервал

Тизбе. Которого зовут?..

Анджело. Письмо без подписи. Вы меня спрашиваете, как этого любовника зовут? Вот в этом-то вся трудность. Убитый назвал его имя этим двум дозорным. Но они, болваны, позабыли. Не могут вспомнить. Каждый говорит свое. Один говорит — Родериго, другой говорит — Пандольфо.

Тизбе. А письмо у вас?

Анджело (шаря у себя на груди). Да, оно при мне. Я потому за вами и послал, чтобы вам его показать. Если вы случайно знаете этот почерк, вы мне скажете, чей он. (Достает письмо.) Вот оно.

Тизбе. Дайте.

Анджело (теребя письмо в руках). О, я мучительно страдаю, Тизбе! Есть человек, который посмел — который посмел поднять глаза на жену Малипьери! Есть человек, который посмел запятнать золотую книгу Венеции на лучшей ее странице, там, где вписано мое имя! Какое имя! Малипьери! Есть человек, который сегодня ночью был в этой комнате, который ходил по тому самому месту, где я стою, быть может! Есть презренный человек, который написал вот это письмо, — и этого человека я не схвачу! И не пригвозжу мою месть к моему позору! И этот человек не ляжет в луже крови на этом вот полу! О, чтоб узнать, кто писал это письмо, я отдал бы меч моего отца, и десять лет моей жизни, и мою правую руку, синьора!

Тизбе. Да покажите мне письмо!

Анджело (отдавая ей письмо). Смотрите.

Тизбе (раскрывая письмо и бросая на него быстрый взгляд, в сторону). Это Родольфо!

Анджело. Вам знаком этот почерк?

Тизбе. Дайте же мне прочесть. (Читает) «Катарина, бедная моя возлюбленная, ты видишь сама, что господь хранит нас. Чудо спасло нас сегодня ночью от твоего мужа и от этой женщины…» (В сторону) Этой женщины! (Читает дальше) «Я люблю тебя, моя Катарина. Ты — единственная, кого я любил. За меня не бойся, мне ничто не грозит».

Анджело. Ну так как же? Почерк вам знаком?

Тизбе (возвращая письмо). Нет, монсиньор.

Анджело. Незнаком? А что вы скажете про письмо? Тот, кто его писал, очевидно давно живет в Падуе, — это язык старинной любви. О, я обыщу весь город! Я найду этого человека! Что вы мне посоветуете, Тизбе?

Тизбе. Ищите.

Анджело. Я велел никого не впускать сегодня во дворец, кроме вас и вашего брата, который может вам понадобиться. Всех остальных я велел задерживать и приводить ко мне. Допрашивать я буду сам. А пока — половина мести у меня под рукой, и я отомщу хоть наполовину.

Тизбе. То есть как так?

Анджело. Убив эту женщину.

Тизбе. Вашу жену!

Анджело. Все подготовлено. Ранее, чем минет час, Катарина Брагадини будет обезглавлена, как подобает.

Тизбе. Обезглавлена!

Анджело. В этой комнате.

Тизбе. В этой комнате!

Анджело. Слушайте. Мое оскверненное ложе должно стать могилой. Эта женщина умрет, я так решил. И я настолько холодно это решил, что тут ничего изменить нельзя. Во мне нет гнева, который можно было бы погасить мольбами. Вступись за нее мой лучший друг — если бы у меня были друзья, — я бы отнесся с недоверием к моему лучшему другу. И только. Поговорим об этом, если хотите. И потом, Тизбе, эта женщина ненавистна мне! Женщина, на которой я дал себя женить по семейным соображениям, потому что дела мои пришли в расстройство во время моей посольской службы, и чтобы угодить моему дяде, епископу Кастельскому, — женщина, у которой в моем присутствии всегда было печальное лицо и удрученный вид, которая не подарила мне ни одного ребенка! И к тому же, видите ли, ненависть у нас в крови, она у нас в роду, она у нас в обычае. Каждый Малипьери должен кого-нибудь ненавидеть. В тот день, когда лев Святого Марка взлетит со своего столпа, ненависть раскинет бронзовые крылья и улетит из сердца Малипьери. Мой дед ненавидел маркиза Адзо и велел утопить его ночью в Венеции. Мой отец ненавидел прокуратора Бадоэра и распорядился отравить его на пиру королевы Корнаро. А я ненавижу вот эту женщину. Я не стал бы делать ей зла. Но она виновна. Пусть пеняет на себя. Она понесет наказание. Сам я, может быть, не лучше, но она должна умереть. Это неизбежно. Это решено. Я вам говорю, что она умрет. Пощадить эту женщину? Да если бы кости моей матери взмолились за нее, синьора, я все-таки ее не пощадил бы!

Тизбе. Разве светлейшая синьория Венеции дает вам право?..

Анджело. Ни малейшего права миловать. Неограниченное право карать.

Тизбе. Но семья Брагадини, семья вашей жены?

Анджело. Будет мне благодарна.

Тизбе. Вы говорите — решение принято. Она умрет. Это хорошо. Вы правы. Но так как все это дело еще остается тайной, так как ничье имя еще не произнесено, не лучше ли вам избавить вашу жену от казни, этот дворец — от кровавого пятна, самого себя — от шумной огласки и пересудов? Ведь палач — свидетель. А свидетеля не надо.

Анджело. Да. Яд был бы лучше. Но нужен яд быстродействующий, а у меня — вы не поверите! — такого нет.

Тизбе. Зато есть у меня.

Анджело. Где?

Тизбе. Дома.

Анджело. Какой?

Тизбе. Яд Маласпина. Помните? Коробочка, которую мне прислал настоятель Святого Марка.

Анджело. Да, вы мне говорили. Это надежный и быстрый яд. Что ж, вы правы. Пусть все останется между нами, так лучше. Слушайте, Тизбе. Я доверяю вам всецело. Вы сами понимаете: то, что я делаю, — законно. Я мщу за свою оскорбленную честь, и каждый поступил бы так же. Но я затеял темное и трудное дело. Вы здесь мой единственный друг. Только на вас я могу положиться. Быстрая казнь и полная тайна — так лучше и для нее и для меня. Помогите мне. Вы мне нужны. Я прошу вашего содействия. Вы согласны?


Еще от автора Виктор Гюго
Отверженные

Знаменитый роман-эпопея Виктора Гюго о жизни людей, отвергнутых обществом. Среди «отверженных» – Жан Вальжан, осужденный на двадцать лет каторги за то, что украл хлеб для своей голодающей семьи, маленькая Козетта, превратившаяся в очаровательную девушку, жизнерадостный уличный сорванец Гаврош. Противостояние криминального мира Парижа и полиции, споры политических партий и бои на баррикадах, монастырские законы и церковная система – блистательная картина французского общества начала XIX века полностью в одном томе.


Человек, который смеется

Ореолом романтизма овеяны все произведения великого французского поэта, романиста и драматурга Виктора Мари Гюго (1802–1885).Двое обездоленных детей — Дея и Гуинплен, которых приютил и воспитал бродячий скоморох Урсус, выросли чистыми и благородными людьми. На лице Гуинплена, обезображенного в раннем детстве, застыла гримаса вечного смеха, но смеется только его лицо, а не он сам. У женщин он вызывает отвращение, но для слепой Деи нет никого прекраснее Гуинплена…


Собор Парижской Богоматери

«Собор Парижской Богоматери» — знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет — всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.Перевод: Надежда Александровна Коган.Авторы иллюстраций: E. de Beaumont, Daubigny, de Lemud, de Rudder, а также Е.


Козетта

Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которую собраны все произведения, изучаемые в начальной, средней и старшей школе. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков.«Козетта» – одна из частей романа В. Гюго «Отверженные», который изучают в средней школе.


Труженики моря

Роман французского писателя Виктора Гюго «Труженики моря» рассказывает о тяжелом труде простых рыбаков, воспевает героическую борьбу человека с силами природы.


Гаврош

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.