Андропов - [7]
У многих публицистов, писателей и политиков внимание и интерес российской публики к фигуре Андропова вызывало раздражение и протест. «Что можно найти интересного в личности этого кагэбэшного людоеда!» — воскликнул в одной из дискуссий редактор журнала «Столица» А. Мальгин>[7]. Резко отрицательные отзывы об Андропове встречались на многих страницах книги Владимира Буковского[8]. Немало явных вымыслов содержалось в посвященных Андропову книгах писателей С. Семанова и И. Минутко[9]. Резко негативный образ Андропова попытался нарисовать историк Д. Волкогонов[10]. Об «андроповщине» как об одном из самых мрачных периодов советской истории мне приходилось не раз слышать в беседах с некоторыми из известных предпринимателей, начинавших свой бизнес еще во времена «позднего» Брежнева и переживших немало неприятных ситуаций в 1982–1986 годах при Андропове и «раннем» Горбачеве, начавшем было энергичную борьбу с «нетрудовыми доходами». Заметного отклика среди российских граждан все эти публикации и выступления не имели. В одном из представительных опросов весны 1998 года, где речь шла не только о лидерах страны, но обо всех политиках, общественных деятелях и деятелях культуры, при ответе на вопрос «Деятельность каких людей в России XX века заслуживает наибольшего внимания и одобрения?» Юрий Андропов занял 13-е место сразу же за генералом Александром Лебедем и поэтом Владимиром Высоцким. Этому есть много причин. Хотя большая часть государственных предприятий в нашей стране уже перешла в частные руки, жизнь в России для рядовых рабочих, крестьян и служащих становилась все хуже и труднее. Ведущей и главной силой в стране оставалось чиновничество и крайне небольшой слой «олигархов», которые очень мало связаны с тем, что принято называть реальным производством или национальным капиталом. Наблюдая, как растут, подобно грибам, роскошные виллы и дворцы, принадлежащие не только банкирам, но и главным бухгалтерам, таможенным начальникам и спиртовым королям, недавним директорам совхозов и мясокомбинатов, овощных баз и рынков, руководителям пенсионных фондов и налоговых ведомств, генералам обнищавшей армии, главам спортивных федераций и главарям криминальных группировок, даже начальникам статистических управлений, самый обычный российский обыватель нередко начинал вспоминать о временах Андропова не с осуждением, а с ностальгией.
После Конституционного суда по «делу КПСС» в 1992 году в российских газетах и журналах было опубликовано много материалов и документов, связанных с репрессиями против диссидентов. Хотя под многими из этих документов стояла подпись Андропова, они мало изменили отношение российских граждан как к прошлым, так и более современным лидерам. В 1990-е годы в России были созданы десятки новых правозащитных организаций. Их деятельность показывала, что нарушения многих фундаментальных прав человека в 1990-е годы не прекратились, а в некоторых отношениях стали даже более массовыми и значительными, чем в конце 1960—1970-х годах. При регулярных опросах эту печальную статистику оспаривали только 7—15 процентов респондентов. Грубо нарушались в 1990-е годы права солдат срочной службы и офицеров, заключенных и работников мест заключения, права граждан со стороны работников милиции и самих работников милиции, права подсудимых и права судей, студентов и пенсионеров. Нарушались национальные права и права беженцев, шахтеров и атомщиков, больных и врачей. В стране убивали бизнесменов и журналистов, почти ежедневно мы узнавали о новых террористических актах и захвате заложников. Несмотря на возражения и протесты демократической печати, Государственная Дума избрала члена КПРФ Олега Миронова уполномоченным по правам человека в Российской Федерации. Впрочем, менялась позиция и демократических изданий. «Общая газета» провела в начале 1998 года большую конференцию по проблеме «Кризис отношений личности и государства», где собрались представители 130 самых влиятельных столичных и региональных правозащитных организаций. «Что с нами происходит? — спрашивала газета. — Как образовался тот обвал с правами человека, о котором на протяжении последних месяцев нам сообщали читатели и авторы?» Даже вдова Андрея Сахарова Елена Боннэр заявила в редакции газеты, что «такого массового нарушения прав человека не было со времен коллективизации. Власть действует вне морали и нравственности». Публикуя обзор выступлений правозащитников, «Общая газета» дала ему выразительный заголовок: «При Брежневе били бережнее»[11].
К концу 90-х годов личность и деятельность Андропова постепенно переставала быть предметом лишь разного рода легенд и мифов. Научная историческая работа только разворачивалась, но начался настоящий бум мемуарной литературы, в которой встречалось немало рассказов авторов о совместной работе с Ю. Андроповым. В первую очередь следует отметить книги политиков, выдвижение которых было связано главным образом с Андроповым[12].
Интересные мемуары опубликовали почти все бывшие помощники и консультанты Андропова в ЦК КПСС, а также многие работники из других отделов партийного аппарата
