Андроник Комнен - [2]

— Все ли благополучно? — спросил таинственный посетитель одного из норманнов на суровом языке их северной родины.

— Все благополучно, — ответил воин.

— А император?

— Почивает, — сказал лаконично норманн.

— Ну, хорошо, впусти меня!

Дверь отворилась, как бы по мановению магического жезла, и посетитель, сопровождаемый караульным, вошел в просторный покой, слабо освещенный голубым ночником, подвешенным к потолку. Большая комната была роскошно убрана тяжелыми коврами и занавесями, на которых красовалась вышитая золотом императорская корона. В углу стояла широкая постель, покрытая великолепной драгоценной тканью. На постели спал отрок, с безмятежной улыбкой на полуоткрытых губах, которую суеверный народ приписывает тайной беседе с ангелами. На обнаженной руке покоилась красивая голова, увенчанная длинными черными локонами.

Спящий отрок был император Алексей, властелин обширной Византийской империи, преемник могущественных монархов, сын Мануила, на долю которого выпало такое опасное наследство.

— Не входил ли кто сегодня вечером в опочивальню императора? — спросил вполголоса посетитель своего провожатого.

— Никто, кроме императрицы, — сказал солдат.

— Зачем она приходила сюда?

— Она постояла несколько минут перед постелью, но, когда увидела, что император почивает, то удалилась из комнаты и не сказала ни одного слова.

— Не сказала ни одного слова! — повторил, посетитель, затем, обращаясь к стражнику, спросил его: — Не говорил ли чего император перед тем, как лег в постель?

— Император чувствовал усталость от сегодняшней охоты и, по возвращении, тотчас же лег в постель и даже не прикоснулся до поданных кушаний.

— Не бредил ли он по своему обыкновению?

— Он сказал несколько бессвязных слов, но я не понял их, потому что они были на греческом языке. Я расслышал только имя «Андроник», которое он повторил два или три раза.

— Андроник!.. Я догадываюсь, в чем дело… Он, вероятно, видел во сне маленького Андроника, своего любимого товарища!..

Затем после довольно продолжительного молчания посетитель снова обратился к воину и сказал ему:

— Ты можешь идти, я не нуждаюсь больше в твоих услугах.

Норманн вышел из комнаты и запер за собой дверь на ключ.

Таинственный посетитель подошел к постели и долго смотрел на спящего мальчика.

— Андроник!.. — пробормотал он. — Знаю, мне ли не знать, кого ты призываешь! — того жалкого Андроника, который из глубины изгнания, в далекой Азии, не перестает мечтать об императорской короне, но я употреблю все средства, чтобы лишить его возможности приносить вред… Неосторожное дитя! — добавил он, обращаясь к спящему: — Ты призываешь себе на помощь Андроника? Тебе и в голову не приходит, что этот человек твой злейший враг. Все это плоды наушничества людей, которых не следовало бы пускать на порог дворца!

Он бросил полный ненависти взгляд на спящего императора, затем вынул из-под плаща ключ, отворил им небольшую дверь в противоположной стене и исчез за нею как тень.

Ночной посетитель, выйдя из императорской опочивальни, очутился в узком темном проходе, в конце которого была дверь. Он отворил ее другим ключом и вошел в ярко освещенную комнату. Это была великолепная зала, украшенная дорогой мебелью. Посреди стоял стол и четыре высоких кресла, обитых богатой пурпурной тканью, со спинками, на которых блестела золотая императорская корона. Восемь больших окон, освещавших днем эту залу, были завешаны длинными занавесями с золотой вышитой каймой. Четыре больших зеркала во всю высоту залы украшали стены. На правой стороне у одного из окон стоял изящный стол; на нем лежало несколько бумаг и раскрытый план столицы. Богатые персидские ковры покрывали пол; двенадцать больших светильников освещали ярким светом обширный покой.

Загадочный посетитель, перед которым так легко в такой поздний час открывались двери императорского дворца, остановился среди комнаты и окинул ее взглядом. Зала была пуста.

— Никого? — воскликнул он с нетерпением. — А ведь ей было известно, что я приду, и она обещала, что будет ждать меня! Надеюсь, что не презрение причина такой небрежности. Разве она может презирать меня? Она!.. Ни ли пренебрегать мною?.. Нет! это невероятно! — добавил он, и на губах его появилась ироническая улыбка. — Быть может, она не знает, что я здесь.

Он подошел к одной из боковых дверей, находящихся по обеим сторонам главного входа, и два раза постучался в нее.

Дверь тотчас же отворилась, и в ярко освещенную залу вошла высокая, статная женщина.

Она была в том цветущем возрасте, когда женская красота достигает наибольшего развития; на ней было великолепное платье и богатые украшения на шее и руках Ее величественная осанка, исполненная достоинства походка и более всего, уверенный повелительный взгляд свидетельствовали о высоком положении.

Это была императрица Мария, вдова Мануила, мать царствующего отрока.

— Ты ли это Алексей? — спросила она, обращаясь к посетителю.

— Разве ты забыла, что я обещал прийти сегодня? — сказал тот.

— Нет, конечно. Но назначенный тобою час уже давно прошел.

— Ты забываешь, что протосевастос[1] не может располагать своим временем: государственные заботы не дают мне ни минуты отдыха. Но я сказал тебе, что приду и, как видишь, сдержал слово.