Андрей Тарковский. Ностальгия - [139]

Я не смотрел на скаковую дорожку, а сидел у перил, подперев подбородок кулаками. Мать уже никогда не скажет мне слов, которые говорит сейчас внуку.

В это время слева, из-за поворота, на финишную прямую вырвалась лидирующая группа лошадей. Уже почти все вокруг меня кричали — был центральный в этот день призовой заезд.

Люди на трибунах бросились к самому барьеру. Опытные наездники, ожесточенно работая стеками, старались прижать своих соперников к бровке. Шла жестокая скаковая борьба. И жестокость эта передавалась трибунам. Ипподром ревел и тем самым еще больше подстегивал наездников. Я видел, как мать встала и крепко взяла Мишку за руку. Удивительно, но среди рева ипподрома было слышно тяжелое, хрипящее дыхание распластанных в воздухе лошадей и короткие, жесткие, как удар бича, крики жокеев.

Мать уже не смотрела на дорожку, лицо ее было бледно и напряженно. Она отвернулась от поля и стала искать кого-то глазами.

Вдруг две лошади, на полном скаку, коротко ударились друг о друга крупами. Один из жокеев чуть не вылетел из седла и какое-то мгновение висел в воздухе. Другие лошади шарахнулись в сторону, к самым трибунам. Ипподром ахнул…

Я почувствовал чей-то взгляд, оглянулся и увидел глаза матери. Это меня она искала в толпе. Я понял, что она вспомнила здесь, на ипподроме, и почему не может отвести от меня испуганного взгляда…

…Тот осенний день, когда лошадь, чего-то испугавшись, выбросила меня из седла и я запутался одной ногой в стремени. Я волочился по жесткой, промерзшей земле в редком лесу, а лошадь все несла и несла, и я понял, что еще секунда, и она копытом, уже поблескивающим у самых моих глаз, разобьет мне голову…

Каким-то чудом моя нога высвободилась, и я понял, что лежу на земле и не могу вздохнуть. Мать знала об этом, я ей рассказал.

бы почаще появлялся у нас. Ты же знаешь, как он скучает.

, Наталья. Пускай Игнат живет со мной.

. Ну ты же сама как-то говорила, что он бы хотел этого.

. Тебе просто ничего нельзя сказать…

, воображаешь, что все это я иридумал для собственного удовольствия, развлечения? Давай без лишних эмоций спросим у него самого. Как он решит, так и… Кстати, и тебе будет легче.

чем мне будет легче?

. Игнат!

учебники собрал? Иди попрощайся с отцом.

. Игнат, мы с мамой хотели тебя спросить…

И. Чего?

. Может быть, тебе лучше у меня жить?

. Как?

. Ну остаться здесь, будем жить вместе… В другую школу перейдешь. Ты ведь говорил как-то маме об этом… Нет?

говорил? Когда? Да нет, не надо!

Нет, а мы с ней действительно очень похожи.

уж ничего общего!

Н. А хочешь от матери? Каких отношений? А? Те, что были в детстве, — невозможны: ты не тот, она не та. То, что ты мне говоришь о своем каком-то чувстве вины перед ней, что она жизнь на вас угробила… что ж. От этого никуда не денешься. Ей от тебя ничего не нужно. Ей нужно, чтобы ты снова ребенком стал, чтобы она тебя могла на руках носить и защищать… Господи, и что я лезу не в свои дела? Как всегда.

воешь? Ты мне можешь объяснить?

. Выходить мне за него замуж или нет?

Автор. За кого? Я хоть его знаю?

. «Та ни-и!..»

украинец?

Нтлья. Ну какое это имеет значение?

. Ну все-таки, чем он занимается?

. Ну, писатель…

Авто. А его фамилия случайно не Достоевский?

. Достоевский.

сих пор ни черта не написал. Никому не известен. Лет сорок, наверное. Да? Значит, бездарность.

. Знаешь, ты очень изменился.

. Так вот: бездарен, ничего не пишет.

. Почему? Он пишет. Только не печатается.

Авто. О, вон полюбуйся, наш дорогой двоечник что — то поджег. Теперь меня оштрафуют.

совершенно напрасно иронизируешь насчет двоек.

не кончит он школу, загремит в армию! И будешь ты обивать пороги и освобождать его от службы! Причем стыдно будет мне. Это все плоды твоего воспитания, между прочим! Он не готов к армии. Кстати, ничего бы страшного с ним в армии не случилось…

почему матери не звонишь? Она после смерти тети Лизы три дня лежала.

Авто. Я не знал.

. Ведь ты же не звонишь!