Андрей Краско. Непохожий на артиста, больше чем артист - [31]

С Андреем мы работали на двух картинах, обе — Александра Рогожкина, и впервые познакомились на «Операции «С Новым годом!». У нас была очень приятная команда: Ярмольник, Маковецкий и многие другие. Съемки велись практически в одном месте — Боткинских бараках, питерцы знают эту больницу. Именно тогда мы с Андреем стали общаться. Вообще мне кажется, что крайне тяжело вступить с ним в плохие отношения — не такой он человек. Хотя некоторые люди все-таки умудрялись. То есть у него были какие-то неожиданные конфликты.

В актерах иногда присутствует такая черта, не знаю даже, что именно, — она абсолютно никак не связана с актерскими способностями, но мешает быть актером. На таких людей Андрей иногда злился. Вообще же Андрей мог играть с любым партнером. Бывало, конечно, что его что-то раздражало.

Потом мы вместе снимались в «Блокпосте», причем где-то за месяц до съемок я должен был выгуливать собаку Андрея, чтобы она ко мне привыкла. Глафира — его собака — тоже снималась в фильме. Я приходил к Андрею, гулял с овчаркой. Нужно было приручить собаку, чтобы она бегала вокруг меня, но в конечном итоге она все равно вертелась около Андрея. Именно в этот период у нас с Андреем завязались дружеские отношения, подружился я и с Иваном Ивановичем, что вполне естественно, ведь я приходил к ним домой.

В перерывах между съемками мы очень много играли. Нашей любимой игрой была игра в кости. Этот вариант костей открыл для нас художник Володя. Покером на костях заразилась почти вся съемочная группа «Блокпоста». Потом мы с Андреем очень часто встречались — уже после нескольких лет, что не работали вместе, и периодически играли в эту игру. Во время игры он мог отмочить такую шутку, что хотелось просто сидеть и смеяться, а не продолжать играть. Думаю, Андрей многих обучил покеру на костях.

Андрей, кстати, научил меня водить автомобиль. Я это очень хорошо помню — он научил меня водить машину за один день! Я окончил автомобильные курсы, потом прошло какое-то время, в течение которого я вообще за руль не садился, да и машины у меня не было полгода. Потом появилась машина, но я понял, что боюсь на ней ездить. Я позвонил Андрею и спросил, свободен ли он. Андрей был потрясающим водителем! Он, если можно так выразиться, вел машину очень нагло, опытно, уверенно и в то же время бешено. В его машине можно было испытать захватывающие ощущения, особенно если он ехал на большой скорости. Андрей же сохранял невозмутимое спокойствие за рулем. Именно поэтому я решил обратиться за помощью к нему, а не к кому-то другому. В чем заключалось обучение? Он сразу посадил меня за руль, сел рядом и сказал: «Поехали!» Андрей заставил меня выехать на самую бешеную улицу в городе, которая пересекает Невский проспект, — там безумные пробки. Машины были повсюду. И как только с обеих сторон к моей машине начали приближаться два трамвая, Андрюха сказал: «Разворачивайся». Я никогда не забуду, как разворачивался. Со всех сторон мне бибикали водители. Андрей, улыбаясь, спокойно посоветовал: «А ты договорись, посмотри в лицо человеку. Договорись — спроси вежливо: можно я сюда стану?» А на меня все водители, включая водителей трамваев, орут матом. Но Андрей поймал во мне этот страх, когда просто боишься смотреть людям в глаза и договариваться с другими водителями, являясь при этом виновником столпотворения… В итоге я научился уверенно чувствовать себя за рулем — и все благодаря Андрею.

У Андрея практически не было страха. Он не боялся ничего! Андрей — открытый человек, с яркими эмоциями, по которым всегда было понятно — хочет он что-то делать в данный момент или нет. С ним могло быть и тяжело, и сказочно весело. Вообще я считаю, что страх — это противоположность любви. Почему-то я думаю так: противоположность любви — не ненависть, а именно страх. Человек, который чего-то боится, не способен любить. Это и есть некий комплекс — ты не можешь никому открыться. Поэтому, наверное, можно сказать, что Андрей был наполнен любовью. И в то же время его обуревали всякие душевные страдания. Он наверняка проделал какую — то большую внутреннюю работу над собой… Когда я с ним познакомился, он был уже зрелым мужиком, разбирался в людях и самом себе. Трудно сказать, что он был счастливым, но у него были «вспышки» счастья. Счастливое лицо Андрея зажигало все вокруг, ты радовался вместе с ним. Когда он этого хотел, он заряжал других людей энергией. Мне кажется, что, если бы в сложной ситуации Андрей сел где-нибудь в сторонке и замкнулся в себе, окружающие чувствовали бы невероятный дискомфорт.

Я неоднократно видел Андрея на сцене, в основном в спектаклях в театре «Приют комедианта». Он не был актером в маске, то есть человеком, который как-то пытается переделать свою внешность. Мне кажется, он настолько мощно пропускал через себя роль, что не нужно было никаких дополнительных вещей. Я от кого-то слышал, что Андрей всегда был одинаковым. Не знаю, как следует относиться к этой фразе, и мне хочется сказать: «Ну и что?» Андрей всегда играл безупречно, он мог привлечь к себе внимание. Те вещи, о которых он говорил или думал, имели какие-то определенные нюансы. И что значит — одинаковый? То, что он без парика, или что? Мне сложно обсуждать Андрея как артиста, потому что я сам артист другого уровня — начинал я с Театра музкомедии и оперетты. Иногда я смотрел на Андрея на съемках и думал: «А я бы не так сделал, совсем не так». Но на экране это смотрелось именно так, как и должно быть. Андрей чувствовал, как нужно сыграть. У него было больше опыта. Андрей говорил мне: «Кирилл, меньше думай и больше учись».