Андрей Краско. Непохожий на артиста, больше чем артист - [24]

Сейчас многие обсуждают: «Вот, Андрей джинсы одно время шил». Скажу: не только джинсы, но и куртки. Я, кстати, был его активным помощником в сбыте этих вещей. Как моряку загранплавания, мне было легче втирать эти джинсы всем своим знакомым как привезенные из-за границы. Андрюха назвал «марку» Global troaster («Всемирный бродяга») — это марка грузовиков. Между прочим, и куртки, и джинсы были шикарными — хорошего качества, с потрясающими карманами. В такой куртке ходила моя жена. Она же и рисовала модели, поскольку училась на модельера-конструктора. История про моряка загранплавания везде четко работала: Андрюха говорил всем, что это не его «детище», а «шмотки, привезенные другом-моряком из дальнего плавания по чужим морям». Но Андрюха не «молотил» эти куртки с утра до ночи, иначе бы он заработал кучу денег. Он делал все обстоятельно: нужна какая-то определенная сумма, на такую сумму и шил.

Так как у Андрюхи было много свободного времени, он часто ходил со мной куда-то за компанию. Когда я возвращался из плавания, мы большую часть времени проводили вместе. По вечерам ходили встречать мою жену из Мухи (Художественного училища им. В. Мухиной. — А. В.), а затем из Дома моды, где она потом работала.

Помню, как-то раз мы с ним пошли в пароходство сдавать финансовый отчет. Мы благополучно сдали отчет и на обратном пути встретили третьего помощника капитана, который тоже сдавал валютный финансовый отчет. И он получил кучу чеков (это были валютные чековые книжки — каждая достоинством 25 рублей; на черном рынке их продавали 1:10) — целый портфель, в котором были чеки на весь экипаж, общей стоимостью примерно 17 тысяч рублей. На эти деньги можно было купить 3 машины! Мы зачем-то поехали в ресторан «Волхов», и так там пили и гуляли втроем! Когда мы возвращались в такси, таксист почему-то засомневался в нашей платежеспособности. И тогда помощник капитана открыл портфель, вывалил перед таксистом содержимое и сказал, что мы покупаем его машину — у водителя чуть глаза на лоб не вылезли. Выходя из машины, мы забыли портфель, но водитель окрикнул нас. То, как мы ходили сдавать отчет, — исторический факт!

Андрюха был таким юмористом! Я знаю, что во многих фильмах он добавлял в сценарий какие-то свои «фишки». Помню, однажды мы стояли в очереди в модный пивной ресторан на углу Жуковского и Литейного проспекта, был конец января, мороз градусов 18–20. Тогда же в пивной ресторан очереди были сумасшедшие, не то, что сейчас — на каждом шагу рестораны. И Андрюха говорит: «И чё это мы здесь стоим? Холодно. И только писать захочется». В общем, пошли мы в ресторан «Волхов», куда частенько наведывались. Хоть это место и называлось «ресторан», цены там были совсем невысокие. Сейчас на этом «историческом» для нашей компании месте находится казино.

Когда я уходил в рейс, меня провожала целая процессия. Я проводил в плавании месяц, а потом дней на пять возвращался домой. И так все время. Но когда были сменные экипажи, меня отпускали в отпуск на месяц. Кстати, мы с Андреем и его однокурсниками делали парочку концертов для моряков. В концерте принимали участие Андрей Ургант, Игорь Скляр, Маша Тхоржевская (она танцевала танго) и другие. Мы заранее говорили, что никакого гонорара за выступление не будет. Но артистов хорошо накормят. У нас были валютные продукты, которые по тем временам приобрести просто так не представлялось возможным. Мы собирались в кают-компании. С одной стороны стола были артисты, с другой — зрители. Из актерской компании тогда самым известным был Скляр, уже успевший исполнить песню «На недельку до второго я уеду в Комарово…».

Еще помню, как мы ходили в магазин за водкой. На мне была форма второго помощника капитана, но продавщицы недоверчиво спрашивали: «Молодой человек, сколько вам лет?» Водку мне почему-то не продавали, поэтому я надевал свою форму на Андрея, чтобы водку продали ему.

Как-то мы сидели и мечтали. Я сказал: «Когда-нибудь, Андрюха, я стану толстым капитаном. А ты — заслуженным артистом. И будем мы с твоим театром дружить». Андрей очень остро переживал свою невостребованность в театре, и это сильно чувствовалось. Наверное, если бы до 1993 года кому-то из нас сказали, что будет происходить то, что происходит сейчас, мы бы не поверили. Я действительно стал капитаном, а Андрей — известным артистом. Между прочим, когда-то я тоже хотел поступить в театральный институт, но у меня было два отговорщика: папа Ваня Краско и Андрей Иванович Краско. Андрюха говорил: «Вот ты посмотри на меня — пошел я в актеры, и что из меня хорошего? Зачем тебе это нужно? А у тебя какая хорошая работа: раз сплавал — купил себе видеомагнитофон». Шутил он или нет, но, по крайней мере, отговорил меня становиться актером. Папа Ваня, наверное, помнит, как он сказал: «Если сможешь, не бросишь плавать, как я. К тому же у тебя это хорошо получается». Видно, я осознал, что мне лучше использовать свои актерские качества в кругу друзей и совершенно не обязательно выставлять их наружу. Андрей же был актером, который хотел и умел работать, но его всячески, так сказать, шпыняли за его характер, хотя с виду он тихий.