Андре Ситроен - [12]

А.Дрейфус в инкриминируемом ему шпионаже не сознался. В декабре 1894 военный суд приговорил его к пожизненному заключению на Чертовом острове во французской Гвиане. Место это славилось нездоровым климатом и многие называли его «сухой гильотиной». Перед отправкой в тюрьму капитана Дрейфуса публично унизительно разжаловали. Во время этой «гражданской казни» он продолжал громко заявлять о своей невиновности.

Суд над Дрейфусом выпустил из бутылки джинна шовинизма, который до тех пор верой и правдой служил национальной идее. Идее, контуженной поражением от немцев во франко-прусской войне. Истошная любовь к родине нередко принимала форму ненависти к Германии. После дела Дрейфуса, она стала антисемитской. Ненависть к евреям, до того момента загонялась в общественное подсознание. Теперь она грязной волной выплеснулась наружу. Милое отечество, совсем недавно благославляемое ассимилированными французскими евреями, вдруг показало свое свиное мурло. Именно крики: «Смерть евреям!» на парижских улицах заставили благополучного венского журналиста Теодора Герцля пересмотреть свои взгляды. До этого он мечтал о том, чтобы любимая Австро-Венгрия провела ассимиляцию евреев по образцу прогрессивной Франции и тамошние евреи стали бы «австрийцами Моисеева завета». Теперь, поняв всю тщету подобных мечтаний — ведь даже в культурнейшей Франции ничего не получилось — он стал проводником идеи еврейского государства, которое одно могло бы служить для евреев мира надежной политической защитой от притеснений и унижений.

Но это был только первый акт «марлезонского балета» под названием «Дело Дрейфуса».

Французская военная разведка продолжала вести расследование предательства в Генеральном штабе, предполагая, что шпионов было несколько. Вскоре в руках контрразведчиков оказались документы, изобличающие другого офицера, майора Эстергази. В ходе этого расследования выявилась также абсолютная невиновность Дрейфуса. Несмотря на попытки высших военных сановников скрыть эти результаты от широкой общественности, они просочились в печать. Ничего не поделаешь, свобода слова!

С этого момента «дело Дрейфуса» принимает новый оборот.

Общественное мнение страны медленно, но верно начинает разделяться на два лагеря. «Антидрейфусары» по разным причинам верили в виновность Дрейфуса. «Дрейфусары» же отстаивали его невиновность. Это деление отражало не столько анти- и филосемитские настроения во французском обществе. Вопрос ставился более фундаментально.

К тому времени во французском общественном сознании слово «отечество» прочно заняло место слова «король». И так же как абсолютный монарх, обожаемое отечество не могло ошибаться. Пересмотр дела Дрейфуса грозил разбить очень удобный миф о том, что Родина (мне кажется, что не французы ввели моду писать это слово с большой буквы) ошибаться не может. Никогда! Таков был «символ веры» антидрейфусаров.

Дрейфусары же проводили разницу между абстрактным понятием «отечество» (в любви к которому неизменно клялись) и реальным понятием «власть». Для них дело Дрейфуса было примером разложения военной верхушки. Дрейфусаров возмущало недостойное поведение генералов, которые принялись защищать не столько интересы отечества, сколько свои корпоративные интересы.

13 января 1898 года писатель Эмиль Золя опубликовал открытое письмо президенту республики под заголовком «Я обвиняю». Писатель обвинял военных министров, генералов, генеральный штаб и военный суд в том, что они сознательно губили ненавистного им и невиновного Дрейфуса, чтобы выгородить преступника Эстергази. Антидрейфусары выдвинули против писателя обвинение в оскорблении всей армии и военного суда и выиграли дело.

Суд над Э.Золя всколыхнул общественное мнение. «Простые люди», которые, как считалось, душой чуют правду, снова вышли на антисемитские демонстрации. В городе Нанте не повезло почтмейстеру, фамилия которого оказалась Дрейфус. Возмущенная толпа ворвалась на почту, и бедняге пришлось уволиться с государственной службы. В Алжире вообще прокатились реальные еврейские погромы. На вновь избранного президента Франции Эмиля Лубе, которого заподозрили в сочувствии Дрейфусу, было совершено покушение.

Казалось бы, после осуждения Э.Золя сторонники оправдания А.Дрейфуса потерпели серьезное поражение. Но это было поверхностное впечатление. Во-первых, процесс над писателем вновь возбудил интерес общественности к делу четырехлетней давности, о котором все уже начали потихоньку забывать. Во-вторых, свобода слова не позволила высшему генералитету «замести мусор под ковер». В третьих, антисемитские бунты были все же бунтами. На волне антисемитизма усилились монархические настроения («Король бы такого поругания народа и армии никогда не допустил!»). Многие дальновидные политики, не желая новой революции, начали переходить в лагерь дрейфусаров.

В 1899 году в городе Ренне начался кассационный суд, повторно разбиравший дело Дрейфуса. Он проходил под аккомпанемент бурных антисемитских волнений в городе. На жизнь адвоката Дрейфуса было совершенно покушение, причем покушавшегося так и не нашли. Судебные прения доказали, что обвинители сфабриковали документы, свидетельствовавшие против Дрейфуса. К тому же Эстергази уже бежал в Лондон, где откровенно признался в том, что был германским шпионом. Англия его не выдала, и он благополучно прожил там еще 25 лет, до самой смерти.