Анатомия войны - [2]

«Человек – хищное животное, сама жизнь толкает его на драку, на борьбу, на войну. История государств есть история войн. Идеи, ставшие кровью – требуют крови. Война есть вечная форма высшего человеческого бытия, и государства существуют ради войны».

Все расовые, биологические, этические и всякие другие «теории» войны направлены на обоснование вечности войн и неизбежности их для человеческого общества. Само собой разумеется, что все эти «теоретические построения» не имеют ничего общего с действительной наукой.

Апологеты войны утверждают, что «все силы природы находятся в постоянной борьбе между собой, стремясь к созданию нового и более совершенного путём разрушения старого и отжившего». Человечество составная часть природы – подчиняется этому основному закону природы. Апологеты утверждают, что война не только многое убивает и разрушает, но и многое создаёт, «двигая вперёд цивилизацию»; при этом то, что жизнь и смерть миллионов людей противопоставляется развитию в результате войн внешней торговли, даже не обсуждается.

Войны бывают разных видов – народные, вызванные личными интересами и притязаниями руководства государства, завоевательные, религиозные, торговые, за независимость, за престол, гражданские, междоусобные, наступательные, оборонительные, сухопутные, морские.

Организаторы войны, прикрываясь «теориями неизбежности войн», всегда имеют четкую цель, для достижения которой и ведется война. Эти цели почти всегда имеют «материальную составляющую». Такие цели всегда скрываются, затушевываются, внимание общества переносится на внешние поводы, вызвавшие войну. При этом эти поводы только тогда ведут к войне, когда её вдохновители хотят её получить – в десятках и сотнях других случаях «сплошь и рядом национальная честь оскорблялась, сограждане и подданные избивались, их права нарушались, договоры рвались в клочки, и войны из-за этого не происходило, даже дипломатических нот не писалось».

Причины войны реальные и материальные интересы групп людей. При этом не имеет значения, какие войны ведутся – династические, за увеличение политического влияния, освободительные, революционные. Везде для победителей предусмотрено получение материальных благ, контроль победителей над экономикой государств. Все политические войны – а политику часто называют «концентрированной экономикой» – ведутся «за материальные интересы» группы лиц, сословия, класса, находящихся у власти. Две с половиной тысячи лет назад древнегреческий мыслитель Аристотель определил войну как «одно из искусств приобретения», присвоения чего-то, принадлежащего другому. Религиозный философ Августин говорил: «Что такое война, как не грабёж в большом масштабе?» Французский философ XVIII века Вольтер утверждал, что «во всех войнах речь идёт исключительно о грабеже, чтобы пожать хлеб, посеянный другими, забрать их скот, лошадей и домашний скарб». В XIX столетии французский философ Прудон писал, что «грабеж составляет душу войны, то, что делает её популярной». Наполеон Бонапарт говорил солдатам:

«Вы плохо питаетесь и почти голы. Правительство вам много должно, но ничего для вас не может сделать. Я поведу вас в самые плодородные равнины мира, вы найдете там большие города, богатые провинции, вы найдёте там честь, славу и богатства».

Материальные блага добывались не только грабежом. Ими являлись рабы, захват территорий и контроль торговых путей, и, начиная с XVII века, приобретение новых колоний. Многие войны велись за рынки сбыта товаров, за обладание промышленным сырьём, нефтью. Немецкий философ И. Гёте писал: «война, пиратство и торговля суть триедины и нераздельны».

Немецкий исследователь О. Николаи писал о причинах и сущности войн в своей работе «Биология войны», вышедшей в 1926 году в Ленинграде:

«В течение тысячелетий войну ненавидели. Ни один мыслящий человек никогда не сказал о ней ни одного доброго слова. Разум никогда не сможет оправдать войну. Но они не знали, как силён инстинкт войны у человека, инстинкт, сидящий в нём глубже всякого разума.

Дело в том, что даже из уст самого откровенного противника войны раздается какой-то возглас в пользу войны. Природное влечение, нечто такое, что напоминает самые потайные источники человеческой силы, заставляет нас любить войну. Любовь к войне содержится в самой крови народа, подобно скрытому инстинкту, и с наступлением подходящего случая она оживает и даёт о себе знать. В мирные времена такое опьянение требует искусственного стимула. Выпив своё пиво, баварец дерётся; английский матрос, уничтожив достойное количество виски, приступает к боксу; упоенный водкой русский лезет в рукопашную; итальянец, насладившись всласть вином, хватается за нож.

Когда народами овладевает опьянение войной, тогда драка, бокс, поножовщина становятся всеобщими. Тогда французы перестают быть «декадентствующими болтунами», британцы – «самодовольно-флегматичными коровами», русские – «нежными мечтателями», итальянцы – «увлекающимися влюблёнными», немцы – «опьяненные гуманностью идеалистами». Все тогда превращаются в людей дела. Именно эта универсальность увлечения войной доказывает, что мы имеем здесь дело с врождённым роду человеческому инстинктом, всегда готовым обнаружиться.