Анатомия предательства: «Суперкрот» ЦРУ в КГБ - [8]

В розыскном деле не было материалов о каких-либо антисоветских высказываниях или подозрениях о «работе на капиталистические разведки»  самого Кулика или его жены. Хотя позднее в одной из челобитных Сталину он упоминает: с 1937 года на основании лжесвидетельства его подозревали, что он «вовсе не Кулик, а засланный агент германской разведки». Негативный материал дела касался лишь жены Кулика и ее сестер и, если бы у Берии было намерение скомпрометировать будущего маршала, то были бы использованы именно эти данные. Меркулов на следствии указывает, что показаний о шпионской работе она не дала. Но как выбивались нужные показания, известно сегодня всем, исключение не составила бы и жена заместителя наркома. Вероятно, не ставилась такая цель или по каким-то причинам нельзя было применять силу.

Примечательно, что Берия на первом допросе почти ничего не помнил о Кулик-Симонич. Память у него, как отмечали его современники, была хорошая и здесь налицо явный обман. Скорее всего, он выяснял, известно ли следствию об объявлении розыска. Как видно из смысла задаваемых вопросов, следствие этого не знало и в спешке по делу Берии такие «мелочи», когда приговор ему был предрешен, никто не учитывал. Закономерен вопрос — Зачем велся всесоюзный розыск вами же расстрелянного человека? — который прокурор Руденко не задал. Берия этим воспользовался и на следующем допросе переложил вину за убийство на мертвого властителя — Сталина. Такой вывод можно подтвердить, если поставить еще один вопрос: зачем и для кого был объявлен и велся розыск жены Кулика? Кому надо было показать и кого убедить, что она действительно разыскивается и НКВД к исчезновению не причастен? Чекистов, которые и так знали о произволе, или Кулика, не имевшего доступа к делам госбезопасности? Нелепо и бессмысленно.

Вырисовывается другая, более вероятная, версия: Берия без ведома Сталина «изъял» красивую и легкого нрава жену Кулика, поместил ее на служебную дачу «в надежде на взаимопонимание», но та неожиданно отвергла его притязания. На это, как свидетельствуют множество других документальных фактов, он был способен. Выход из крайне опасного положения оставался один: убрать ее навсегда. Объявлением всесоюзного розыска он подстраховал себя на случай, если Сталин вдруг, как это не раз бывало, поинтересуется розыском непосредственно у оперативного подразделения. Возможно, как говорит Берия, он давал Сталину «сводку», но уже после похищения Кулик-Симонич. Другие подручные исполняли только указания Берии, не ведая, что он прикрывается приказом «сверху», который для них казался вполне вероятным. Вся эта трагичная история с Кулик-Симонич позволяет сделать вывод, что Берия обманывал Сталина уже в начале своей работы во главе НКВД. Не исключено, что в архивах имеются и другие подобные факты.

Судьба Кулика, как и его жены, также сложилась весьма трагично. В 1940 году ему, Тимошенко и Шапошникову присвоены маршальские звания, он стал и Героем Советского Союза, а в 1942 году разжалован из маршала Советского Союза в генерал-майоры, через полгода произведен в генерал-лейтенанты, затем вновь в генерал-майоры, в этом звании в 1950 году расстрелян и в 1957 году посмертно реабилитирован маршалом.

* * *

За время работы в 4 Управлении приходилось просматривать дела Особого архива 20-30-х годов, которые поражали своим содержанием. Иногда в деле было всего пять-шесть листов: первый — бланк на половинке страницы, постановление об аресте, затем два-три листа — протокол единственного допроса с признанием в шпионаже в пользу немецкой, польской и других разведок и выдаче государственных секретов без указания конкретных фактов, две другие половинки — приговор органа госбезопасности к расстрелу и справка о приведении его в исполнение. Две картонные корочки с надписью «Хранить вечно».

На нас, молодых сотрудников, знавших о беззакониях в стране только из письма ЦК КПСС к членам партии о культе личности Сталина, зачитанного на партийно-комсомольском собрании в 1956 году в харьковской школе, увиденное и услышанное в стенах Лубянки производило тягостное впечатление.

Следует сказать несколько слов о политических настроениях сотрудников в то время. Оно ничем не отличалось от настроений в стране. Хрущева приветствовали за разоблачение культа личности Сталина и арест Берии с его подручными, реабилитацию жертв репрессий, за выселение из бараков и строительство пятиэтажек. Но осуждали за произвол в экономике, кукурузу, волюнтаризм в политике, насаждение своего культа, смеялись над демагогией и безграмотной болтовней. На партийном активе КГБ в 1958 году при выборе Хрущева делегатом на ХХI съезд КПСС один голос был подан против. В 1964 году, когда рано утром, до объявления по стране о его смещении, портреты Хрущева в здании КГБ на Лубянке были сняты, все вздохнули облегченно.

Думаю, что работа в центральном аппарате КГБ по линии внутренней контрразведки с необычной агентурой из числа духовенства позволила мне приобрести неплохой опыт агентурно-оперативной работы.

Внешняя контрразведка

С 1961 года начинается новый этап в моей жизни — работа в советской внешней разведке. После двух лет обучения в Высшей разведывательной школе, которая в оперативной переписке и в обиходе именовалась школой № 101, я в 1964 году начал работать в американском направлении Службы внешней контрразведки ПГУ, занимаясь проникновением в спецслужбы США с территорий третьих стран.