Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора - [96]
"В отношении Государя в Ставке все заметшее нарастало особое чувство — не то недовольства Им, не то обиды на Него. Усилилась критика его действии, некоторое отчуждение от Него. Кончался второй месяц, как Он уехал из Ставки. Ставка должна была бы соскучиться без своего Верховного, а между тем создалось такое настроение, точно чины Ставки отдыхают от переживаний, которые будились пребыванием среди них Государя и его действиями. И когда в половине февраля стало известно, что 23 февраля Государь возвращается в Ставку, чины Станки, особенно старшие (выделено мною — В.К.), совсем не обрадовались, — приходилось слышать:
— Чего едет? Сидел бы лучше там! Так спокойно было, когда его тут не было".>{323}
Старшими чинами Ставки были: начальник Штаба -Алексеев, его помощник — Клембовский и генерал-квартирмейстер — Лукомский. Библейский Хам мог быть довольным своими способными потомками...
Шавельский дальше пишет о той перемене, которую он заметил во внешности Государя:
"Как и прежде, Государь ласков и приветлив. Но в наружном его виде произошла значительная перемена. Он постарел, осунулся. Стало больше седых волос, больше морщин — лицо как-то сморщилось, точно подсохло.">{324}
А в письме от 26-го февраля 1917 года Государь писал Государыне:
"Старое сердце дало себя знать. Сегодня утром во время службы я почувствовал мучительную боль в груди, продолжавшуюся четверть часа. Я едва выстоял, и мой лоб покрылся каплями пота".
Государь был затравлен. Он видел, конечно, и косые взгляды своих генералов в Ставке, и безконечные советы, и какие-то угрозы со стороны тех, которые были уж совсем некомпетентны в том, о чем говорили. Ну что понимал Шавельский, когда говорил с Государем о государственных делах? Как дети шептались между собой. "А вы пойдете к Государю?" "А вы уже сказали Ему?" "Молодец, что сказали!"
Боже, как все это пошло, глупо и недостойно! Уж о том, что это просто неприлично, и говорить не приходится. Кто из них думал о каких-то "приличиях"?! И всех бесило, что Государь "никак не реагировал на их советы и предупреждения". Ведь все они (я не буду перечислять, кто говорил с Государем — это заняло бы слишком много места) были уверены в том, что все, что ими было сказано, было "ужасно умно". А Государь слушал внимательно, курил и любезно "отпускал с миром". Ну что мог Государь им сказать? Что это не их дело, что они болваны (или доброжелатели настоящих заговорщиков), что они должны заниматься своим делом, а не совать свой нос туда, куда им не полагается. Но Государь молчал. Его невероятная выдержка и редкая уже и тогда воспитанность (теперь этого уже вообще не существует) не позволяли Ему всего этого сказать. Но думать Он, конечно, мог и, наверно, так и думал. И переживал. Ведь измена уже висела в воздухе, ее можно было уже почти что "физически ощущать". И сердце сдавало. Но добровольно Император не хотел, не мог отдать Россию всем этим ничтожествам, которые умели только говорить и не умели ничего делать. Его можно было заставить это сделать силой. Это могли сделать те, в чьих руках была подлинная сила. Они это сделали...
Передо мной лежат десятки книг с воспоминаниями о днях, которые будут описаны в следующих главах. В тех воспоминаниях, которые ограничены только этими днями, примерно двумя неделями, ничего нельзя понять. Можно только описать, что авторы видели и слышали, и только. Но делать выводы и, не дай Бог, ссылаться не на очевидцев, а на тех, которые писали свои труды на основании тех же воспоминаний очевидцев, нельзя ни в коем случае. Этим грешат: Спиридович, Сергеевский, отчасти Данилов и другие. Сергеевский цитирует или ссылается на Мельгунова, Спиридович на Тихменева и так далее. Очевидец должен писать только то, что он видел. Это уже Мельгунов, Ольденбург, Якобий, Солоневич и другие могут писать, ссылаясь на воспоминания, но никак не сам очевидец. Тогда это уже не воспоминания.
Только дав полную картину царствования Императора Николая II и, в особенности, последних трех лет перед революцией, а затем описав и весь крестный путь Государя до его ужасной смерти, можно понять, почувствовать и осмыслить все, что произошло в феврале и марте 1917-го года. Нужно описать и те полтора года, которые прожил после революции Алексеев. Ведь моя работа "Император Николай II и генерал-адъютант М.В. Алексеев" названа так не случайно. Называя Алексеева генерал-адъютантом, я сознательно подчеркиваю ту прямую обязанность, которая заставляла его исполнить свой долг пред своим Императором и Родиной. Все "юридические и практические" преграды не имели никакого значения. Была только нравственная сторона его долга. И фактическое положение. Вся подлинная сила была в армии, пусть армия была уже не та, но это все же была армия, а не распропагандированный социалистами сброд в запасных батальонах Петроградского гарнизона, который и устроил бунт. Государственная Дума вместо своих прямых обязанностей два года науськивала всех подонков, всю чернь столицы сперва на Распутина, потом на Штюрмера, Протопопова, Государыню, а потом уже и на самого Носителя Верховной Власти.
28 февраля 1917 года произошел трагический надлом русской жизни, повлекший за собой крушение самой империи и ставший одним из величайших событий прошлого века. Вступила ли Россия в эру «светлого будущего свободы, равенства и братства» или взяла на себя грех отступничества под предводительством высших военных чинов? И как разделить вину за реки пролитой крови, братоубийственную войну и неописуемые бедствия, выпавшие на ее долю? Эти вопросы волнуют нас и спустя столетие.
Монография посвящена изучению восприятия войн и Англии эпохи позднего Средневековья. Обращаясь, прежде всего, к истории Столетней войны, автор исследует как идеологическое обоснование и осмысление конфликта в контексте политических и религиозных представлений эпохи, так и его восприятие в «массовом сознании». Особое внимание уделено репрезентации войн в хронистике и проблематике, связанной с формированием и функционированием национальной идентичности. Работа написана с привлечением широкого круга источников исторических нарративов и документального материала) и воссоздаем «образы войны», характерные для английского общества XIV–XVI вв.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
В книге рассказывается о важнейших событиях древней и современной истории Венгрии: социально-экономических, политических, культурных. Монография рассчитана на широкий круг читателей.
Красной Армии пришлось форсировать Днепр на огромном фронте, протяжением в 700 километров, и именно там, где он наиболее широк и многоводен, т. е. на среднем и нижнем его течении. Огромную трудность представляло то, что возвышенный западный берег, находившийся в руках противника и заранее подготовленный им к обороне, господствует над восточным берегом. Перед Красной Армией на противоположном берегу могучей реки стоял сильный, оснащённый всеми средствами современной военной техники противник, оборонявшийся с предельным упорством и ожесточением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Севастопольское восстание — вооружённое выступление матросов Черноморского флота и солдат Севастопольского гарнизона, рабочих порта и Морского завода, произошедшее во время первой русской революции с 11 (24) ноября по 15 (28) ноября 1905 года.