Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора - [83]

На другой день, т.е. сегодня утром, я узнал об исчезновении Григория Ефимовича, которое ставят в связь с моим вечером. Затем мне рассказали, что, как будто бы, видели меня у него ночью и что он со мной уехал. Это сущая ложь, так как весь вечер я и мои гости не покидали моего дома...

Я не нахожу слов, Ваше Величество, чтобы сказать Вам, как я потрясен всем случившимся и до какой степени мне кажутся дикими те обвинения, которые на меня возводятся...

Остаюсь глубоко преданный Вашему Величеству — Феликс".

Да, действительно, "преданность" была уж чересчур глубока. Можно только сказать, что у порядочного человека это письмо может вызвать только брезгливое и презрительное чувство.

Но Государыня была умнее министра и градоначальника и отдала приказание о невыезде Юсупова из Петрограда.

Поиски Распутина продолжались больше двух дней и, наконец, труп его нашли примерзшим к полынье.

Но еще раньше весь Петроград уже знал, что Распутин убит, и убили его Дмитрий Павлович, Юсупов и Пуришкевич. Газета "Биржевые Ведомости" открыто об этом писала.

Юсупов отправился к своему дяде М. Родзянко ("Дядя Миша"), и госпожа Родзянко со слезами благословила его, а сам Родзянко "своим громовым голосом обратился ко мне со словами одобрения".^{278}

Дмитрий Павлович не отставал от своего друга Юсупова. В Яхт-Клубе появился Дмитрий Павлович, поразивший всех своей бледностью.

«После обеда Великий Князь отошел в сторону с графом Д.А. Олсуфьевым. Граф спросил, запачкал ли он свои руки в крови. "Честное слово, нет, не запачкал", — ответил Великий Князь».^{279}

В Ставке же происходило следующее. Государь, который был все время в курсе происходившего в Петрограде благодаря телеграммам Государыни, был очень взволнован, так как ходили упорные слухи, что подготовляются покушения на Государыню и Вырубову.

"Вышедший через несколько минут от Государя камердинер на обращенные к нему вопросы махнул безнадежно рукой и прошептал, что Его Величество в ужасном расстройстве и ничего не хочет слышать. Разошлись по своим комнатам. Воейков, вызвавший в такой неурочный час своего начальника канцелярии, сказал только о том, что произошло. В свите сторонников Старца не было. С ним дружил только Н. Саблин. Но к убийству все отнеслись сдержанно и ожидали больших и серьезных последствий. Барон Штакельберг долго беседовал с Воейковым, а вернувшись к себе, еще дольше разговаривал о случившемся в генералом Дубе неким, сын которого дружил с Великим Князем Дмитрием Павловичем, и отец, естественно, волновался за сына, не замешан ли. Он уже узнал, что офицерство в Ставке ликует. В столовой потребовали шампанского. Кричали ура".^{280}

Неправда ли, как "глубоко предана" была Ставка своему Государю?

Протопопов, который вел розыски Распутина, и, не в пример министру юстиции Макарову, выказал много энергии, был вызван в Царское Село, куда приехал Государь, и из Управляющего Министерством был назначен Министром Внутренних Дел. Государь и Государыня поверили в его волевой характер и в его "железную руку в бархатной перчатке". Увы, это была роковая ошибка, так как Протопопов не обладал ни силой воли, ни столь нужным для него опытом. События приближались к своему роковому концу... Ожидание неизбежной катастрофы, нависшей над Царской Семьей, стало невыносимо тяжелым. И вот в эту тяжелую минуту для Нее, Императорская Фамилия воочию показала, чего она стоит.

Великая Княгиня Елизавета Федоровна послала две телеграммы (через несколько часов они были уже представлены Государю).

"Москва. 18 декабря 9 часов 38 минут. Великому князю Дмитрию Павловичу. Петроград.

Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного. Елла".

И вторая:

"Москва. 18 дек. 8.52 м. Княгине Юсуповой. Кореиз.

Все мои глубокие и горячие молитвы окружают вас всех за патриотический акт вашего дорогого сына. Да хранит вас Бог. Вернулась из Сарова и Дивеева, где провела в молитвах десять дней. Елизавета".

Монахиня, игуменья молится Богу и благословляет "патриотический акт", т.е. убийство! Сестра Государыни, не пожелавшая увидеться с Царской Семьей после революции...

Государю были представлены копии писем Юсуповой (матери) и жены Родзянко.

Первая писала сыну еще 25 ноября:

"...Теперь поздно, без скандала не обойтись, а тогда можно было все спасти, требуя удаления управляющего (т.е. Государя) на все время войны и невмешательства Валиде (т.е. Государыни) в государственные вопросы. И теперь я повторяю, что пока эти два вопроса не будут ликвидированы, ничего не выйдет мирным путем, скажи это дяде Мише от меня".

Вторая писала Юсуповой:

"...Все назначения, перемены, судьбы Думы, мирные переговоры — в руках сумасшедшей немки, Распутина, Вырубовой, Питирима и Протопопова".

После смерти Распутина Государь сказал:

"Мне стыдно перед Россией, что руки Моих родственников обагрены кровью этого мужика".

И вдовствующая Императрица Мария Феодоровна говорила:

"Слава Богу, Распутин убран с дороги. Но нас ожидают теперь еще большие несчастья..."