Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора - [19]

Когда новые Основные Законы были опубликованы, Милюков на съезде конституционных демократов провел резолюцию:

"Накануне открытия Государственной Думы Правительство решило бросить русскому народу новый вызов. Государственную Думу, средоточие надежд исстрадавшейся страны, пытаются низвести на роль прислужницы бюрократического Правительства. Никакие преграды, создаваемые Правительством, не удержат народных избранников от исполнения задач, которые возложил на них народ".^{68}

Глава V

I-я, II-я и III-я ДУМА. СТОЛЫПИН.

Резолюция Милюкова, которую он провел на съезде конституционных демократов до открытия Государственной Думы, опровергает установившееся мнение, что Государственная Дума только тогда "подняла свой голос в защиту законности", когда во время войны началась "распутиниада", и что "народные" представители вели борьбу с "темными силами". Борьбу против существующего строя в России еще задолго до созыва Государственной Думы вели как "либералы", так и "крайние", и одним из вожаков этой борьбы был Милюков. И Государственная Дума не была для этих людей тем учреждением, которое должно было бы гармонично работать с Государем, а ареной борьбы с большими удобствами, чем раньше. Государь это отлично понимал. С. Крыжановский пишет в своих воспоминаниях:

"Государь с явным раздражением отмахнулся от сладких слов Витте, когда тот стал доказывать, что в лице народного представительства Государь и Правительство найдут опору и помощь.

— Не говорите Мне этого, Сергей Юльевич, Я отлично понимаю, что создаю Себе не помощника, а врага, но утешаю Себя мыслью, что Мне удастся воспитать государственную силу, которая окажется полезной для того, чтобы в будущем обезпечить России путь спокойного развития без резкого нарушения тех устоев, на которых она жила столько времени"^{69}

Хотя Государь и вступил на путь этой реформы, Он оставил за Собой возможность последнего решения, считая, что безответственность конституционного монарха является преступной и противоречит идее ответственности Монарха перед Богом. В Первой Государственной Думе были представлены как интеллигенция, так и крестьянство (часто полуграмотное). Социалисты-революционеры и социал-демократы, бойкотировавшие выборы, не были в числе депутатов. Левее конституционных демократов были "трудовики". Очень многие депутаты, как конституционные демократы, так и трудовики, считали, что власть принадлежит только им, не считаясь с существующими законами, а только со своими собственными программами.

На открытии Государственной Думы Государь произнес приветствие, которое начиналось так:

"Всевышним Промыслом врученное Мне попечение о благе Отечества побудило Меня призвать к содействию в законодательной работе выборных от народа. С пламенной верой в светлое будущее России Я приветствую в лице вашем тех лучших людей, которых Я повелел возлюбленным Моим подданным выбрать от себя. Трудная и сложная работа предстоит вам. Верю, что любовь к Родине и горячее желание послужить ей воодушевят и сплотят вас..."^{70} Выбранный председателем Думы профессор Римского права С.А. Муромцев дал слово вне всякой очереди И.И. Петрункевичу, который в своем слове потребовал амнистии "всем, кто пострадал за свободу". После него говорил Муромцев о "прерогативах конституционного монарха". С самого же начала Дума в лице своего председателя конституционного демократа показала, что о плодотворной работе она и не думает. И в лице кого же? Профессора Римского права, основы правового сознания, юриспруденции. Дальнейшие выступления членов Думы, почти сплошь конституционных демократов, были и безтактны, и преступны по своему содержанию.

Родичев осмелился сказать:

"Мы знаем, сколько преступлений прикрыто священным именем Монарха, сколько крови скрыто под горностаевой мантией, покрывающей плечи Государя Императора".^{71}

Дума требовала амнистии, а политические убийства, которые продолжались и после открытия Думы, ею поощрялись. Додумались до адреса Государю, в котором выражались требования, противоречащие Основным Законам: ответственное перед Думой министерство, принудительное отчуждение земель, упразднение Государственного Совета и амнистия для убийц (политических). Правительство (Председатель Совета Министров И.Л. Горемыкин) ответило, что вопросы, поднятые в адресе, не подлежат компетенции Думы. На это В.Д. Набоков, тоже юрист, ответил, что "...власть исполнительная да покорится власти законодательной",^{72} что тоже, конечно, противоречило Основным Законам, чего не мог не знать, конечно, Набоков.

Началось опять "шатание умов", террор не прекращался, которому открыто покровительствовала Дума. Эта же Дума приняла проект об отмене смертной казни, поощряя всяческие политические убийства. Новый Министр Внутренних Дел П.А. Столыпин написал в "Новом Времени":

"Главная позиция, захваченная революцией, это Государственная Дума. С ее неприкосновенных стен, как с высокой крепости, раздаются воистину безстыжие призывы к разгрому собственности, к разгрому государства и день ото дня наглее, день ото дня разнузданнее, чаще и чаще поднимаются голоса, угрожающие самой Верховной Власти..."