Анатомия чувств - [51]

— Напротив, — сказал ты с вызовом, выпуская дым сигареты из ноздрей. — Я никогда не был так нормален, как сейчас.

Она вздохнула, негодуя, постукивая пальцами по перилам.

— Ты избалованный ребенок, — пришла она к выводу.

— Ну, знаешь, мне тоже кажется, что ты не всегда ведешь себя как взрослый человек по отношению ко мне.

Сельваджа предпочла не отвечать тебе и, надувшись, молча вернулась в каюту. Ты докурил сигарету и пошел за ней. Вас разделяла невидимая стена, хоть вы и лежали обнявшись, несмотря ни на что, и не произнеся ни слова. Ты пожелал ей спокойной ночи, едва поцеловав в щеку, впрочем, вряд ли она этого хотела, и подождал, пока она не заснула у тебя на руках.

Ее половина кровати была еще теплой, должно быть она только недавно встала. Ты проверил ванную комнату, но от Сельваджи там осталась только маечка, в которой она спала. От нее еще исходил аромат ее духов, ты прижал ее к лицу и закрыл глаза.

Ты испытывал острую, пронизывающую боль каждую секунду, когда ее не было рядом. В отчаянии ты сел на кровать, солнечный свет заливал каюту сквозь стеклянную дверь на палубу. Ты чувствовал себя потерянным, ты не понимал, что ты там делаешь, было ясно, что она в тебе больше не нуждалась.

Уф.

Будто желая избавиться от покорности, к которой она тебя обязывала, ты не придумал ничего другого, как пытаться склонить ее к такому же в сущности подчинению. Рано или поздно ты стал бы претендовать на полный контроль над ее жизнью. Подавляя ее личность. Ограничивая. Ты превратился бы в собственника. Отчасти ты им уже был, продолжать в том же духе не помогло бы вашим отношениям. Нужно было притормозить. Но сколько раз ты уже повторял себе эти слова? Несчетное количество. И как часто тебе удавалось выполнять данное себе обещание? Ни разу, Джон-Джонни!

Ты быстро оделся и вышел из каюты с намерением найти ее. Как только ты вышел, то был сразу же ослеплен уничтожающим белым цветом, который буквально ошеломил тебя, от которого жгло в глазах.

Сельваджа была в носовой части яхты и загорала, удобно устроившись в шезлонге. На ней было белое бикини и, кажется, новые солнцезащитные очки, ну, по крайней мере, раньше ты их не видел. Ты повеселел, увидев, что Анезе не было рядом. Ты приблизился, старясь не шуметь, но вместо того, чтобы подшутить над ней, как ты обычно делал, ты просто встал рядом и все. Она приподняла очки на лоб и улыбнулась тебе в знак приветствия, ты ответил ей тем же.

— Привет, — сказал ты робко, памятуя события прошлого вечера.

Ты опустил глаза, не в состоянии выдержать ее взгляда. Ты чувствовал себя виноватым.

— Привет, — ответила она и указала тебе на шезлонг, стоявший недалеко от нее. — Возьми его и иди сюда.

Ты взял шезлонг и поставил его рядом.

— Прости меня за вчерашнее, — сказал ты. — Мне очень жаль. Я не должен был так себя вести.

Она снова улыбнулась тебе и неопределенным взмахом руки дала понять, что все в прошлом. Она повернулась на живот, подставляя спину утреннему солнцу, и некоторое время смотрела на тебя молча. Ты спрашивал себя, о чем она думает, но в этот момент ее рука поправила непослушную прядь твоих волос.

— Тебе надо бы причесаться, — сказала она. — У тебя волосы какие-то электрические стали.

— Я знаю, — сказал ты. — Что я могу поделать?

— Причешись, — настаивала она.

Потом она села на краю шезлонга и стала намазывать тебя защитным кремом от солнца, точь-в-точь как делала в Мальчезине, только на этот раз она не остановилась, а продолжала втирать крем по плечам, рукам и груди.

Что ж, если и ждал тебя после смерти спуск к адовому кругу[30], ее присутствия было бы достаточно, чтобы смягчить наказание. Вот что ты себе сказал. Ты был осужденным на муки грешником, и Сельваджа тоже. Но она в твоих глазах была лишь ангелом, которого ты, побежденный своим эгоизмом и вожделением, запятнал.

И даже если бы нашелся судья, который признал бы вас равно виновными, ее вина все равно была бы меньшей, и не только потому, что ее смиренная жизнь сподвигла тебя к молитвам и мольбам о спасении, хотя бы для нее.

41

Вы устроили легкий обед на яхте Анезе. Никто из вас не хотел ничего более существенного, чем зеленый салат с консервированным тунцом, даже если во второй половине дня голод дал бы о себе знать (отличный повод для дегустации мороженого).

— Смотри, какой загар, — сказал ты, глядя на нее. — А у меня, как всегда, даже близко ничего подобного.

На солнце ее кожа становилась золотистой, ты же, несмотря на предосторожности, был красный, как омар. Твоя кожа была светлее, чем ее, к тому же она легко подвергалась покраснениям и раздражениям. Теперь же золотистый загар еще больше подчеркивал изумрудный цвет ее глаз, которые лукаво смотрели на тебя. Сельваджа была одной из тех девушек, у которых практически не было дефектов. Даже если бы неожиданно налетел ураган, ломающий ветки деревьев, как щепки, или проливной дождь, она все равно осталась бы аккуратно причесанной, холеной, утонченной и приятно пахнущей.

— Попозже я намажу тебя кремом после загара. — Она встала и, смеясь, приблизилась к тебе, чтобы отвести с твоего лба непослушную прядь. Ее белый льняной сарафан плавно шелестел вслед за ее движениями, обдавая тебя ароматом свежести.