Анатом - [2]

Объявили вальс, Иштван сделал уверенный шаг к княжне, но не успел. Какой-то молодой щеголь опередил его, оказавшись возле Екатерины Дмитриевны раньше и с вежливым поклоном на манер городских шпаков протянул ей руку. Катя устало посмотрела на юношу, совсем без интереса, и с легкой неприязнью вышла с ним в центр зала.

Иштван так и остался стоять в стороне, любуясь легкости и природной грации парящей в танце девушки.

После первой неудачной попытки, Иштван ощутил прилив юношеского порыва, добиться все же возможности станцевать с княжной. Вскоре подвернулась такая возможность. Когда закончился танец, Иштван решительным шагом направился к своей избраннице.

Катя стояла в стороне от танцующих, желая избежать возможности быть снова приглашенной назойливым кавалером и безразлично взирала на происходящее. В ее взгляде было столько грусти и тоски, что у Иштвана невольно сжалось сердце. Как хотелось ему укрыть ее от всего мира, заставить улыбку вновь засиять на ее прекрасном личике. Она была еще так молода и так прекрасна. Откуда на ее лице эта печать страданий?

На этот раз Иштвана ждал успех. Он подошел как раз в тот момент, когда заиграла музыка. С офицерской выправкой и благородством он протянул девушке руку. Она согласилась, одарив сыщика легкой улыбкой. Катя вложила в его руку свою и кокетливо кивнула головой.

К своей радости Иштван не заметил в ее взгляде того холодного равнодушия и безразличия, которым она одарила своего предыдущего партнера. Это вселило надежду, и Иштван закружил девушку по зале. Ее маленькая обнаженная ручка лежащая на его плече. Он видел ее грациозно склоненную набок головку, все это на миг лишило сыщика его суровости. Он почувствовал, как сердце наполняется его теплом и нежностью.

Многие, кто в тот день присутствовали на этом балу, позднее утверждали, что когда в центр вышли юная княжна и молодой сыщик, голоса словно стихли, настолько красивой и гармоничной парой они были.

Ее платье кружилось и обвивалось вокруг лакированных сапог барона, и в ее взгляде, в тот момент вспыхнул никому не знакомый огонек.

После танца, Иштван предложил девушке прогуляться по саду, и к его огромному удивлению, она с лукавой улыбкой ответила согласием.

Позже, стоя под прицелом оружий, без суда приговоренный к расстрелу горсткой жалких террористов, Иштван будет вспоминать именно тот вечер, именно ту встречу, и когда раздастся оружейный залп, он закроет глаза с мыслями о своей музе. С мыслями о своей прекрасной Елене.

Они вышли в парк, и прошли по заснеженной аллее. На Кате была шубка из песца, и меховой капор. Ручки княжна спрятала в муфточку.

Иштван был в парадной форме директора царской полиции, черный мундир с синими лампасами, и черные с идеально выглаженными стрелками брюки.

Они шли вдоль темных скелетов замерших деревьев и молчали. Иштван не знал как начать разговор, но не от робости, а в силу громадной разницы в возрасте. Он считал ее еще совсем ребенком. Катя молчала не понимая почему этот статный и красивый офицер, гордость императорской полиции обратил на нее внимание. Так бы они и шли молча, если бы Катя не заметила свою любимую горку, с которой они так часто с сестрой катались. В ней проснулся чертенок, в глазах вспыхнул озорной огонек, и она весело подобрав юбки бросилась к горке.

Иштван не ожидал такой поспешности, и в силу своей военной выдержки не мог позволить себе такого озорства. Он подошел когда девушка уже скатилась с горки, поднялась переливаясь в своем чистом смехе и принялась отряхивать юбки.

— Вы всегда такой хмурый? — неожиданно спросила девушка, закинув наверх голову, чтобы лучше видеть сыщика.

Иштван опешил и хмыкнул.

— Я слышала о вас. Господин сыщик.

— Господин сыщик? — передернулся Иштван, — Это не совсем точно определение. Возможно барон Облич будет приятнее вашему слуху.

Иштван сказал свои слова вежливо, несмотря на то, что ему не очень то понравилось столь официальное обращение.

— Барон Облич. — задумчиво закатив глазки повторила Катя. — Нет, все таки господин сыщик звучит лучше.

Ее щечки на морозе раскраснелись, и глаза горели волшебным нефритовым блеском. Она больше не была похожа на ту ледяную статую, которой старалась казаться в обществе. Она была живой и веселой. Той девушкой, которой Иштван увидел ее впервые. Он не мог подобрать слова, поэтому хмуро насупившись неловко ответил:

— Как пожелаете ваше величество. Это не меняет сути дела. В любом чине и звании я буду служить отечеству и государю. Кто-то может сомневаться в необходимости таких людей как я, но никто не может отрицать значимость приносимую нами Империи.

— Фи, как вы говорите. Как будто заранее заготовленная речь. Где вы прячете свой блокнотик?

— Блокнотик? — недоуменно переспросил Иштван.

— Ну да, записочки со своими заученными фразочками.

Иштван улыбнулся ее невинной шутке. Катя заметив это, приторно заломила ручки и закатила глаза:

— Господи всемогущий, он улыбнулся.

Затем прищурилась и серьезно добавила:

— Я обещаю, что никому не скажу.

И звонко засмеялась своей шутке. Иштван молча любуясь смотрел на нее, и не говорил ни слова, боясь что она видение, и словами он только разрушит очарование ее прелестной магии.