Анархизм. Суть анархизма - [61]
«Если огромные богатства, накопленные рабочими, считают принадлежащими не всем, а лишь немногим избранным лицам, если право собирать подати с труда и употреблять эти деньги на что угодно предоставлено некоторым людям, то все это происходит не потому, что народ этого хочет и что так естественно должно быть, а потому, что в этом видят свою выгоду господствующее классы и посредством физического насилия над телом человека осуществляют все это»[879]; все это основывается на «насилии, на убийстве и на угрозах ими»[880]. «Если люди, считая это несправедливым (как это думают теперь все рабочие), все же отдают главную долю своего труда капиталисту, землевладельцу»[881], то делают они это «только потому, что знают, что их будут бить и убивать, если они не будут делать этого»[882]. «Смело можно сказать, что в нашем обществе, где на каждого имущего, по-барски живущего человека приходится десять измученных, завистливых, жадных и со своими женами и детьми глубоко страдающих рабочих, все преимущества богатых, вся роскошь их, все то, чем в излишестве пользуются богатые, все это приобретено и поддерживаемо только наказаниями, заключениями и казнью»[883].
Существование собственности обеспечивается полицией[884] и войсками[885]. «Нельзя нам притворяться, что мы не видим того городового, который с заряженным револьвером ходит перед окнами, защищая нас, в то время как мы едим свой вкусный обед или смотрим новую пьесу, и не думаем про тех солдат, которые каждую минуту готовы въехать с ружьями и боевыми патронами туда, где будет нарушена наша собственность. Ведь мы знаем очень хорошо, что, если мы можем спокойно есть свой обед, и смотреть новую пьесу, и гулять безопасно, быть на елке, на катанье, скачке или охоте, то только благодаря пуле городового и оружию солдата, которые готовы пробить голодное брюхо того бедняка, который из-за угла, облизываясь, глядит на наши удовольствия и тотчас же уничтожит их, как только уйдет городовой с револьвером или не будет солдата в казармах, готового явиться по нашему первому зову»[886].
3. Осуществляемое в собственности господство имущих над неимущими покоится на физическом насилии, которое совершается самими же угнетаемыми.
Те самые люди из неимущего класса, которые благодаря существованию собственности находятся в зависимости от имущих классов, должны нести полицейские обязанности, служить в войске, платить подати, на которые содержится полиция и войско, и так или иначе или самим участвовать в совершении того насилия, которым держится собственность, или же поддерживать это насилие[887]. «Ведь если бы не было этих людей, готовых по приказанию истязать и убивать первого встречного, никто никогда не решился бы утверждать то, что с уверенностью утверждают все праздные землевладельцы, а именно, что земля, окружающая мрущих от голода крестьян, есть собственность человека, не работающего на ней»[888]; «не могло бы никогда прийти в голову помещику отнять у мужика лес, им выращенный»[889], и никто не стал бы утверждать «что мошеннически собранные хлебные запасы должны храниться в целости среди изголодавшегося населения, потому что купцу нужны барыши»[890].
II. Любовь требует того, чтобы собственность была заменена единственно такой формой распределения богатств, которая всецело основана на ее требованиях. «Невозможность вести прежнюю жизнь и необходимость установить новые формы жизни»[891] тоже связаны с распределением богатств. «Уничтожение собственности»[892] и замена ее новой формой распределения — вот один из вопросов, стоящих теперь на очереди»[893].
По закону любви каждый человек, трудящийся соответственно своим силам, должен иметь все то, в чем он нуждается, но не более этого.
1. То, что всякий человек, трудящийся по мере своих сил, должен пользоваться всем необходимым ему, но только необходимым, следует из двух предписаний, вытекающих из закона любви.
Первое из этих предписаний повелевает человеку «не требовать труда от других, а самому всю жизнь свою посвятить труду для других. «Человек не затем живет, чтобы на него работали, а чтобы самому работать»[894]. Поэтому он не должен считаться с другими из-за своей работы и думать, «что имеет право на тем большее пропитание, чем больше и полезнее его работа»[895]. Исполнение этого предписания доставляет каждому человеку то, в чем он нуждается. Прежде всего это относится к здоровому взрослому человеку. «Если человек работает, то работа кормит его. И если трудом этого человека пользуется другой человек, то он должен тоже кормить его, так как пользуется его работой»[896]. Человек обеспечивает «свое пропитание не тем, что он отнимает его у других, а тем, что он становится полезен и нужен другим. Чем нужнее он для других, тем обеспеченнее будет его существование»[897]. Но исполнение предписания, требующего того, чтобы человек служил другим, доставляет пропитание также и больным, старикам и детям. Люди «не перестают кормить заболевшее животное. Они даже старую лошадь не убивают, а дают ей посильную работу; они выращивают целые семейства ягнят, поросят и щенят, ожидая от них пользы. Как же не будут они в таком случае кормить необходимого для них человека, когда он заболеет? Как не постараются подыскать посильной работы и старому и малому? Как не станут растить людей, которые в свою очередь будут на них же работать»?
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
Безжалостная опричнина Иоанна Грозного, славная эпоха Петра Великого, восстание декабристов и лихой, жестокий бунт Стеньки Разина. История Руси и России — бурная, полная необыкновенных событий, трагедий и героических подвигов.Под пером классика отечественного исторического романа С. Алексеева реалии далекого прошлого, увиденные глазами обычных людей, оживают и становятся близкими, интересными и увлекательными.
Славная эпоха конца XVII – начала XVIII веков, «когда Россия молодая мужала гением Петра». Герои увлекательного исторического романа известного отечественного писателя А.Волкова – два брата, два выходца из стрелецкой семьи – Илья и Егор Марковы. Им, разлученным в детстве, предстоит пройти по жизни совершенно разными путями. Младший, пройдя через множество трудностей и пережив немало увлекательных приключений, станет одним из обласканных славой «птенцов гнезда Петрова». Старший же изберет другую дорогу – жребий бунтаря и борца за справедливость, вечно живущего, как на лезвии ножа…
«Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой» (ОТК. 18: 10). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина.
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.