Анархизм. Суть анархизма - [54]
Быть может, прежде когда-нибудь существование права было лучше его несуществования. Право «должно быть поддерживаемо насилием»[736]; с другой стороны, оно не допускает насилия, совершаемого отдельными личностями друг над другом[737]; может быть, и «было время, когда насилие государства было меньше насилия личностей друг над другом[738]. Теперь же это время во всяком случае миновало для нас; нравы стали мягче, люди нашего времени, «исповедуя заповеди человеколюбия и сострадания к ближним, желают только возможности спокойной и мирной жизни»[739].
Право нарушает заповедь о непротивлении злу насилием[740]. Это было сказано и Христом. Слова: «не судите, да не судимы будете» (Мф. VII, 1), «не осуждайте, да не будете осуждены» (Лк. VI, 37), значат: «не только не судите ваших ближних на словах, но и не судите их на деле — не судите согласно своим человеческим законам в ваших судах»[741]. Здесь Христос говорит не только о «личном отношении каждого отдельного человека к судам»[742], но отрицает «самое правосудие»[743]. «Он говорит: вы думаете, что ваши законы исправляют зло, — они только увеличивают его. Есть только один путь пресечения зла — делайте добро за зло всем без всякого различия»[744]. И то же самое, что говорит Христос, говорят мне «мое сердце и мой разум»[745].
Но это еще не все, что может быть сказано в доказательство несостоятельности права. «Насилие отрицает и осуждает в неподвижной форме закона только то, что большей частью уже задолго до этого отрицалось и осуждалось общественным мнением, но с той разницей, что общественное мнение отрицает и осуждает все поступки, противные нравственному закону, закон же, поддерживаемый насилием, осуждает и преследует только известный, очень узкий круг поступков, этим самым как бы оправдывая все поступки того же порядка, не вошедшие в этот узкий круг. Общественное мнение уже со времен Моисея считает корыстолюбие, распутство и жестокость злом и осуждает их; оно отрицает и осуждает всякого рода проявления корыстолюбия, — не только приобретение чужой собственности насилием, обманом или хитростью, но и всякое пользование ею; осуждает всякого рода распутство, будь то блуд с наложницей, невольницей, разведенной женой или даже своей собственной; осуждает всякую жестокость, выражающуюся в побоях, в дурном содержании, в убийстве не только людей, но и животных. Закон же преследует только известные виды корыстолюбия, как то: воровство, мошенничество и известные виды распутства и жестокости, как то: нарушение супружеской верности, убийство, увечья, вследствие этого как бы разрешая все те проявления корыстолюбия, распутства и жестокости, которые не подходят под его узкое, подверженное лжетолкованиям определение этого понятия»[746].
«Еврею было нетрудно подчиняться своим законам, когда он не сомневался в том, что их писал Бог; или римлянину, так как он думал, что их писала нимфа Егерия; и даже — человеку вообще, пока он полагал, что цари, дающие законы, — помазанники Божии, или верил тому, что законодательные собрания имеют и желание и возможность издать наилучшие законы»[747]. Но «уже во времена появления христианства люди начали понимать, что законы человеческие писаны людьми, что люди не могут быть непогрешимы, каким бы внешним величием они ни были облечены, и что ошибающиеся люди не сделаются непогрешимыми оттого, что они соберутся вместе и назовут себя сенатом или каким-либо другим именем»[748]. «Ведь мы знаем, как создаются законы, мы все были за кулисами, все знаем, что законы суть произведения корысти, обмана, борьбы партий, — что в них нет и не может быть истинной справедливости»[749]. Поэтому «признание каких бы то ни было особенных законов есть признак самого дикого невежества»[750].
II. Любовь повелевает, чтобы вместо права она сама стала для людей законом. Из этого следует, что мы должны руководствоваться не правом, а, наоборот, заповедями Христа[751]. Это-то и есть «царство Божие на земле»[752].
«Что же касается дня и часа, когда наступит Царство Божие, то наступление этого часа зависит только от самых людей»[753]. «Стоит только каждому начать делать то, что мы должны делать, и перестать делать то, чего мы не должны делать, чтобы сейчас же обещанное Царство Божие наступило в ближайшем будущем»[754]. «Пусть только каждый человек сейчас же, по мере сил своих исповедует ту правду, которую он знает, или хотя бы по крайней мере пусть не защищает ту неправду, в которой он живет, выдавая ее за правду, и тотчас же еще в нынешнем, 1893-м году произойдут такие перемены в пользу освобождения людей и установления правды на земле, о которых мы не смеем мечтать и через столетия»[755]. «Еще одно небольшое усилие, и Галилеянин победил»[756].
Царство Божие «не во внешнем мире, а в душе людей»[757]. «Царствие Божие не проявится приметным образом, вам не скажут: вот оно здесь или вон оно там. Ибо знайте: Царствие Божие внутри вас есть» (Лк. XVII, 20)
