Анамнез - [11]

– Слушай, извини, сейчас, правда, в последний раз скажу, огромное тебе спасибо!

И этот раз, правда, последний, тревога уходит и пропадает ощущение, будто я кому-то что-то должна. Понимаете, да? Конечно, многим это может и не нравится, но я ведь искренне. Мне всегда кажется, что одного спасибо мало, и чем больше я произнесу это слово, тем лучше человек поймёт, поймёт и не обидеться, не будет считать, тебя неблагодарным, не будет демонстрировать обиду. Именно это состояние я называю «синдромом спасибо», эмоциональный скелет которого – тревога, вина. Я не фанат Фрейда, но в одном он точно был прав – все идёт из детства. Мне нравятся идеи Э. Берна, личность взрослого человека составляет: ребёнок, взрослый и родитель. Внутренний ребёнок часто сохраняет свои ригидные идеи, усвоенные еще в детстве, оказывая тем самым, непосредственное влияние на восприятие реальности уже взрослого человека. Как вы поняли стержневой компонент синдрома «спасибо», тревога, мысль – я должна демонстрировать свою благодарность, иначе люди подумают, что я их использую, и будут обижаться, а быть причиной обиды другого человека крайне дискомфортно. Почему? Если посмотреть более внимательно, то вы заметите глубинную идею, которая диктует мне поведение, эта история про «спасибо» нашла свой отголосок в будущем, помните тот эпизод про спортзал? Ужасно быть отвергнутой, вот мыслительный рычаг, побуждающий к тем или иным действиям, обуславливающий забег по замкнутому кругу моей, никому не нужной покорности.

Глава 8.

Нервная анорексия

[Стресс – это удар по голове, нанесенный изнутри]

Б.Лесняк

До того как Катарина обратила внимание на мою чрезмерную худобу, я как книжный червь не вылезала из своей комнаты готовясь к экзаменам, мало ела, потому что, катастрофически не хватало времени ни на что, кроме изнурительного штудирования материала. Этот гнетущий, постоянный стресс, вызванный тревогой, за возможный провал, усугубляло живое воображение гипотетического крушения планов на будущее, что дополнительно истощало тревогой и без того расшатанную нервную систему. Помните, в одной из глав я описала ситуацию, когда провалила первый экзамен в универе? В тот день я дала себе обещание, что-то вроде клятвы: искренне прими поражение только в том случае, если сделала все возможное чтобы избежать его. Оставалось, лишь следовать за своим словом, и на износ, до слез, до срывов, я усердно занималась, периодически даже, ловя кайф от такого дикого режима жизни, совершенно запутавшись в сетях катастрофизации (по A. Beck, когнитивное искажение).

Как мы выяснили ранее, само внимание Катарины определенным образом оказало влияние на появление болезненной озабоченности, внутри, словно что-то перещелкнуло, сломалось. Я стала есть ещё меньше, но уже сознательно, одурманенная иллюзорным контролем над своим бешеным ритмом жизни и желанием сохранить эту худобу. В итоге, на тот момент, я приняла за истину глупую мысль: если меня замечают такой худой, значит это именно то, что нужно, то, какой и надо быть. Не, забудьте здесь про абсолютную алогичность, ведь большинство других людей и ранее говорили мне: «Ты слишком худая, это ненормально» или «Ты что совсем ничего не ешь?». А что я? Я осознаю, что они переживают, но внутри состояние такое странное, победы! Как будто, ты случайно выиграл в лотерею и теперь не знаешь, что делать с этой добычей.

Следует упомянуть о том, что моя склонность к нервной анорексии, впервые обнаружила себя еще в 11 классе, тогда я впервые переживала достаточно болезненное расставание с близким человеком, ну вы знаете, эта подростковая любовь до гроба, длинной в 6 месяцев ахаха. В тот период я и правда очень похудела. Сознательно загнав себя в жуткое состояние проживания утраты, я внушила себе боль от невыносимости факта отвержения, и естественно, мне правда было больно. Этот случай из моей биографии примечателен тем, что в отличие от анорексии, переживаемой во взрослом возрасте, я не стремилась худеть на фоне эмоциональной нестабильности, в принципе вообще об этом не задумывалась. Уже спустя несколько месяцев после расставания, жизнь заиграла новыми, яркими красками: смена обстановки, поступление в универ, новые люди, семья, лето и море, все это, определенным образом способствовало выработке эндогенных опиатов, сполна обеспечивших рубцевание душевных ран, подготовив меня к новой странице жизни.

NOTA BENE! Хочу еще раз подчеркнуть важную информацию для удобного разграничения двух периодов заболевания в моей биографии.

В тот момент, когда на фоне разрыва отношений в старшей школе, я теряла вес под влиянием стресса, как таковая, цель похудения отсутствовала. Сам факт потери веса абсолютно не пугал меня, я просто ловила кайф, никаких усилий не прикладываю и худею, мечта всех девушек.

Случай с Катариной диаметрально противоположный. Вначале все развивалось по первому типу, испытывая нервное напряжение из-за экзаменов, я действительно худела, но в этот раз, в случае с редактором, меня перемкнуло, мысль «Я, хочу оставаться такой же худой» накрепко парализовала своим ядом. Так, нервная анорексия развившаяся на фоне стресса, постепенно стала трансформироваться в булимию, вместе с тем, желание худеть отсутствовало, поскольку изначально доминировало лишь желание сохранить худобу, как странное сокровище XXI века, гниющее болото.