Анабиоз. Марш мародеров - [7]

Мне нужны. Не все, а он один. Мой тренер. И единственная ниточка, связывающая с домом, с прежней жизнью. Если бы не Ник, я бы сошла с ума, наверное, как наши несчастные шизики. Или просто умерла. Перестала жить.

Хотя — разве сейчас это жизнь? Профессор Аркадий Иванович сказал: «Катастрофа». А мне кажется, что наступил Конец света. Потому что катастрофа — это то, что сделали люди. Пожары там, взрывы на атомных станциях, столкновения поездов или самолетов — вот это все катастрофы. И люди знают, как с ними бороться. Но как бороться с тем, что непонятно? Мы попали в другой мир. Он похож на наш — и не похож. В какой-то книжке, давно, еще в школе, мне попалась фраза: «И живые позавидуют мертвым». Нет, я не завидую. Но мертвым проще. Они уже добрались до конечной станции, всё, поезд дальше не идет. А мы еще в пути. И никто не знает, что ждет нас на следующей остановке…

— Нет, это не «Спящая красавица», — качает головой Ник. — Размерчик не тот. А главное — вряд ли это все из-за какой-то принцессы. Ну, то есть я хотел сказать — из-за одного человека. Тут что-то другое…

— Например? — заинтересовано спрашивает Эн.

— Не знаю.

— Я знаю! — вмешивается Хал. — Это инопланетяшки. Не, а чё? Типичные такие пришельцы, блин. Зеленые, наверно. Скользкие, бр-р-р…

Хал скукоживается, выкачивает глаза и начинает ковылять по заросшей лопухами детской площадке, подвывая и дергаясь на каждом шаге. Ник улыбается, Эн прыскает со смеху.

— Прилетели они, значит, — продолжает свою мысль Хал, размахивая руками, — посмотрели… И собрали всех в мешок, блин!

— В какой еще мешок? — удивленно распахивает глаза Эн, отмахнувшись от надоедливой осы.

— Ну, не в мешок, а в этот… В трюм, блин.

— Сомневаюсь. В Казани населения — больше полутора миллионов. Большой у них должен быть корабль, — качает головой Ник, но, заметив, что Хал готов возразить, снова улыбается и выставляет ладони: — Всё, всё, продолжай.

— А чё продолжать-то? — недовольно бурчит Хал. — Собрали, значит… Трюм… Лаборатории всякие, блин. И айда изучать! Изучали, значит, изучали…

— Блин, — подсказывает ему Эн с ехидной усмешкой.

— Блин, — машинально повторяет Хал и окончательно выходит из себя. — Ржете, да? Травите?

— Ладно, успокойся, — примирительно хлопает его по плечу Ник. — Я согласен, что твоя версия с инопланетянами вполне себе имеет право на жизнь. Только она, как и все остальные, не выдерживает критики.

— Ага, — кривится Хал. — Критика-фигитика, блин. Критиковать — много мозгов не надо.

— Это точно, — легко соглашается Ник. — Чтобы было по-честному, предлагаю свой вариант. Фантастический.

— А инопланетяне — это был реализм, — насмешливо фыркает Эн.

— Погоди, пусть скажет, блин, — одергивает ее Хал и заинтересованно смотрит на Ника.

Тот молчит, задумчиво глядит в небо, потирая небритый подбородок.

— Ну? — не выдерживает Хал.

— Гну! — теперь уже Ник злится и негодует, что ему не дали додумать. — Сейчас… Вот! Я книгу читал, давно. Американский писатель написал, Филипп Фармер. «Мир реки» называется. Как будто какие-то боги собрали всех людей, которые жили на Земле, ну, в разные времена, оживили их и поселили на некой планете, где есть только одна река.

— А остальное чё, пустыня? — удивляется Хал.

— Нет, просто река так извивается, что везде на планете течет. И вот эти люди начали жить…

— Так мы чё, умерли, что ли, блин? — уточняет на всякий случай Хал. — А теперь нас оживили? Но это же никакая не другая планета, это Казань! Вон проспект Победы, вон Старый аэропорт, вон Азино!

Эн прищелкивает пальцами и выпаливает:

— Точно! Страшный суд! Конец света!

— Фигня, блин! — не соглашается Хал. — Так не бывает.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю! Богов не бывает.

— А инопланетян?

— Так зря, что ли, фильмов про них сколько! — Хал указывает вверх. — Люди врать не будут. Прилетели, забрали всех жителей Казани, изучали много лет, а потом выпустили, блин.

— А почему так много мертвых? — продолжает упорствовать Эн.

Ник останавливается, театральным жестом хлопает себя по лбу.

— Слушайте! А ведь это все — не только в Казани.

— То есть? — Эн смотрит на него так, словно видит в первый раз.

— Если бы пострадала только Казань, сюда бы давным-давно прибыли разные люди: военные, спасатели, строители. Ведь времени-то прошло — много лет, это же видно.

— И чё, — Хал обводит рукой широкий полукруг, — вот так везде, что ли? И в Америке? Вот блин…

— Везде? — Эн мрачнеет. — И в Иркутске, да? А как же наши…

— Стоп! — Ник опять выставляет ладони, словно защищаясь от чего-то. — Давайте не будем об этом. Все равно нам домой не добраться.

— Почему? — упрямо вскидывает голову девушка. — Есть же поезда! Надо завести поезд и поехать.

— Какой там «завести». — Хал подходит к вросшему в землю микроавтобусу с плохо читаемой надписью «Полиция» на дверце, пинает сморщенное колесо. — Сгнило все, блин.

— Поставить локомотив на ход, может быть, и можно, — нахмурив лоб, говорит Ник. — Но представь — до Иркутска тысячи километров. И везде на путях стоят составы. Не проехать, короче.

Эн продолжает гнуть свою линию:

— Тогда надо лететь. Починить самолет, найти летчика…

— Нам сперва жратву надо найти, — перебивает ее Хал. — А то кони кинем, блин.